Меня привели в кабинет к Твердохлебову. Мужики сидели и разбирали бумаги. Когда заметили меня, то Самсон сказал:
— Садись, Борис, пиши. Хорошо пиши, от этого многое будет зависеть.
Мне освободили кусочек стола и дали листок бумаги и ручку. Я выдавал ту версию, которую уже озвучил ранее. Стало жарко, и я вспотел. Впервые не знаю, что делать. Сдаваться живьем не собираюсь, хоть и против Трутня ничего не сделаю. Но я им покажу кузькину мать!
В любом случае других подставлять я не собираюсь, да и Цареву постараюсь спасти, а там как карта ляжет. Закончил свой рапорт и передал его Твердохлебову.
Офицеры внимательно изучили документ и положили на стол. В этот момент в дверь постучали.
— Разрешите зайти? — спросили за ней.
— Входи! — ответил Самсон.
Военный генерала передал бумаги. Я проглотил, потому что на меня смотрели не по-доброму. Лист за листом прочитывали рапорты и клали их на стол. Лица офицеров становились все серьезнее. И вот последний…
— Интересно выходит… — растянул Трутень. — Что ты теперь скажешь, Солнцев? А? — дернул щекой мужчина и подошел ко мне. Положил руку на плечо и стал сжимать.
Глава 20
Царева в казарме
Девушка сидела голая, с накинутым полотенцем, и пыталась понять, почему? Что с ней не так? Настолько некрасивая?
Царева вздохнула и успокоилась.
— Раз так, то я не хочу погибать от рук своего рода! — произнесла она. — То, что со мной сделают, куда хуже смерти.
Елизавета встала, умылась и собралась. Надела лучший охотничий костюм своего рода, привела волосы в порядок. Посмотрела на себя в зеркало и кивнула. Подошла к выходу казармы и попросила охрану сопроводить ее к генералу Долгорукову.
— Зачем тебе? — улыбнулся служивый, понимая, что девчонка смертник. Генерал не прощает тех, кто нападает на него или его семью. Особенно убийц, как эта Царева.
— Хочу сознаться и потребовать наказания, — выпрямила спину девушка.
Сейчас Елизавета была собой — уверенной аристократкой, той, которую боялись в сибирской зоне, надеждой рода.
Охранник оскалился, надел на девушку магические наручники и повел ее к Семену Аристарховичу. Чем быстрее они закончат свои дела здесь, тем скорее вернутся домой, к нормальной службе.
Царева повернула голову и улыбнулась. Она написала письмо Ольге, очень хотела — Борису, но сдержалась. Казалось, только начала устраивать свою новую жизнь, пусть не такую, о какой мечтала, но хоть что-то. Теперь и этим планам конец.