Восход. Солнцев. Книга II

— Это, мой друг, словесная магия, — улыбнулся Весемир.

— Что? — почесал свою щетину лейтенант. — О чем ты? Чертовщина какая-то!

— О, нет! Мне стало интересно, что сделает мальчишка, если на него надавить. И тут он выдал нам с тобой приказ. Конечно, силушки у него еще мало, но… Подобное я испытывал только перед императором, когда тот был в гневе.

— Ты хочешь сказать?.. — выпала изо рта сигарета у Самсона, он поймал ее рукой и обжегся. Снова запихнул и затянулся.

— Ничего я не хочу, — встал Трутень. — Пока еще рано говорить, но теперь я точно убежден и принял решение.

— Что мы будем делать? — уставился лейтенант.

— Ты видел рапорты. Все как один повторяют слово в слово то, что сказал и написал Солнцев. Или мальчишка имеет сильнейшее влияние на людей, это мы с тобой только что увидели своими глазами, ну, или второй вариант: его слова — правда…

Подполковник взял китель, накинул его на плечи и запихнул руки в карманы брюк. Перекидывая мундштук трубки во рту, он вышел. Самсон продолжал сидеть на диване и курить.

— Чую я, не к добру, — сказал он вслух. — Что же ты за человек, Солнцев?

* * *

Я выбежал на улицу и застал Обручеву, которая пыталась прорваться к домику Самсона. Ей мешали военные, а она трясла какой-то бумажкой.

Увидев меня, Ольга успокоилась. Подошел к ней.

— Боря, нас отпустили, и я вернулась в казарму, а там… Письмо, Лиза оставила, и ее нет. А там. Там… — писклявым голосом, готовым сорваться на слезы, причитала девушка.

Выхватил листок бумаги из ее руки.

"Уважаемая Ольга Павловна! Прошу прощения за свое поведение, надеюсь, я ничем вас не обидела. Хоть у меня никогда в жизни не было подруг, я бы хотела думать, что мы с вами стали ими.

Позаботьтесь об отряде, который недобровольно, но стал нашей странной семьей. У меня нет будущего ни здесь, ни в мире, поэтому прощайте!

Передавайте всем привет. И прикройте Солнцева, когда потребуется. Этот дуралей будет идти только вперед. Не знаю, хватит ли у вас сил поспевать за ним. Я точно не смогла…

С уважением, Царева Елизавета Сергеевна".

Обручева смотрела на меня глазами ребенка, у которого отобрали желанный подарок. Вот же дура! Что за показательная жертвенность? Царева думает, что от ее смерти кому-то станет легче? Я тут жилы рву, чтобы ее шкуру спасти, а она… Смял послание и пошел.

— Ты куда? — схватила меня Ольга. — Бросишь Лизоньку?

Повернулся и посмотрел на девушку взглядом своего отца. Она отпустила мою руку и отшагнула назад.