Задрав голову повыше и выставив грудь, Царева пошла.
Трутень сжимал мое плечо и смотрел мне в глаза. Я решил пока не действовать опрометчиво, просто ждал. Подполковник убрал руку, но давление никуда не исчезло, его магия продолжала прижимать все больше.
Силен, ничего не скажешь. Уверен, он и десятой части не использовал, но мне и этого хватило с головой, чтобы не шелохнуться.
Ножки стула захрустели, и я упал. Выставил руки и уперся ими об пол. Давление только возрастало. Через силу поднял голову и посмотрел на Весемира. Сломать меня удумали? Хрен вам!
— Боря! — закричала на улице Обручева. — Борис! Срочно! Прошу… Пожалуйста!
Руки тряслись и складывались. Мой отросток ожил, что-то из него по темным каналам устремилось к моему горлу. Потом вместилище запульсировало, магия толчками продвигалась.
Мне стало свободнее дышать. Руки окрепли.
— Отпустить! — сказал я голосом бога. — Или сдохните!
Магия Весемира замерла, давление стало спадать. Я уперся ногами и стал подниматься. Вернулось то забытое чувство власти и вседозволенности, которое я постоянно испытывал в прошлом мире.
Посмотрел в глаза Самсону. Мужик стоял и не двигался, его зрачки остекленели.
— Мальчишка! — выдавил Трутень. Подполковник сжал кулаки и уставился на меня. Он улыбался, а из его носа шла кровь. Ноги дрожали, но мужчина держался, чтобы не упасть.
Пошла игра в гляделки. Сила, одолженная моим телом, таяла. Собака Трутень, крепкий орешек, не подчинялся. Кровища из его носа уже заливала сапоги, но мужик не двигался.
Моя магия закончилась ровно в тот момент, когда он сказал:
— Иди! — Трутень выдохнул и упал на диван.
— Благодарю! — чуть склонил я голову. — Буду в Охотничьем продолжу заниматься Троцким.
Мне махнули рукой в направлении двери. Я выпрямился и приложил ладонь к голове, ударил пятками сапог, разворачиваясь, и вышел.
Весемир и Самсон, когда остались одни
Подполковник достал свою трубку и закурил. Мундштук стучал по зубам, перемещаясь во рту, были слышны глубокие вдохи и выдохи. Трутень не сводил глаз с двери, в которую только что вышел Солнцев.
— Какого черта? — пришел в себя Твердохлебов и упал рядом с другом.
Дрожащими руками он полез в карман и достал пачку. Тряхнул ее, выскочила папироса. Самсон попытался подцепить пальцами, но они не слушались. Наклонился и вытащил зубами, проглотил и прикурил.