– ЧТО?! У тебя такой отличный нюх?! Ты можешь брать след?!
Он кивнул:
– Ясное дело. У крыс нюх даже лучше, чем у большинства собачьих пород. Один мой кузен работает в ООН крысой-сапёром. Ищет заложенные мины. Работа крайне опасная, но классно оплачивается!
Я ничего не понял:
– Что делает твой кузен? И что такое ООН?
– Организация объединённых наций. Впрочем, не важно – короче говоря, мой кузен состоит на государственной службе.
– А я думал, что этим занимаются только полицейские собаки.
Раггети скрестил лапы на груди и покачал головой:
– Хм! Собаки! Мы гораздо умнее собак. И для меня не составило труда найти к тебе дорогу.
Будучи породистым котом, я крайне не одобрял такое бахвальство, но вдруг меня осенило. Если у Раггети действительно такой острый нюх, тогда это может стать нашим спасением!
– Подожди немножко! Я сейчас вернусь, – попросил я и помчался прочь.
Раггети озадаченно крикнул мне вслед:
– Эй, ты куда?
Отвечать мне было некогда. Я побежал к нашему дому, взлетел по лестнице к нашей квартире, прошмыгнул в кошачью створку и одним прыжком оказался у комода. А там всё ещё лежала – УРРААА! – последняя записка Фантома. Бабушка сорвала её с зеркала, а Вернер, к счастью, ещё не приехал и не забрал её в качестве улики.
Я аккуратно взял записку в зубы и со скоростью ветра проделал обратный путь к Раггети.
– А, ты вернулся! – и Раггети поглядел на меня так, словно сомневался в моём рассудке.
Я проигнорировал его взгляд и положил перед ним на землю записку.
– Вот, понюхай, – попросил я. – Её оставил Фантом. На других записках полиция не обнаружила никаких отпечатков пальцев, но, может, ты сможешь уловить какой-нибудь запах.
Раггети с интересом осмотрел записку, а потом стал водить длинной острой мордой по наклеенным буквам. Очень медленно и основательно, делая паузы. Я перебирал лапами от нетерпения, но сдерживался, чтобы его не отвлекать.
И вот Раггети поднял голову, снова обнюхал записку уже с небольшого расстояния и кивнул.