Девушка разулыбалась, польщенная такой оценкой, тем более от Густава.
– У меня только одно замечание. – Он указал на персонажа Комитета. – Этот образ необходимо смягчить и сделать не таким похожим на реального председателя. Не думаю, что он одобрит такую карикатуру.
– Ой! – Луиза испуганно прижала руки ко рту. – Я и не знала в точности, как он выглядит! Только понаслышке!
– Тогда ничего страшного, – успокоил ее Густав. – Сможете перерисовать это набело? Или даже нарисовать конкретные сценки по мотивам лекций? Например, как Комитет помогает Рабочему встать на ноги и защищает его?
– Я с радостью! – тут же откликнулась девушка. Но сразу смешалась и в смущении посмотрела на стол. – Вот только у меня кончилась бумага. Но я куплю на выходных и все-все перерисую! – немедленно заверила она молодого человека.
– Ха, в этом нет нужды. – Он с довольным видом указал на кипы бумаг перед собой. – Берите мою, у меня ее более чем достаточно!
Теперь вечера приобрели дополнительный смысл для Луизы: кроме ежедневных лекций, она занялась иллюстрациями. Сначала она рисовала всех персонажей только по грудь, потом Густав попросил нарисовать их в полный рост и в разных позах и с каждым разом хвалил ее все больше. Ему думалось, что если доработать идею и отточить сценки, то проектом можно будет похвастаться в Комитете. Конечно же, авторство безраздельно принадлежало Лизе Вебер, но над сюжетами картинок, а также над подписанными снизу диалогами они работали вместе.
В один из вечеров Густав предложил отдать ей те лекции, что уже были прочитаны на фабрике, а в последний момент деликатно уточнил, умеет ли она читать. Луиза удивилась такому вопросу, но потом вспомнила, что даже Маришка не была обучена грамоте, а потому узнавала все новости из сплетен и пересказов газет от Хелены. И тут Лу ясно поняла предназначение своих рисунков, если их проект будет одобрен и поддержан: не пугающие плакаты с призывами, а забавные нарисованные сценки сделают идеи Комитета понятными для тех, кто не мог читать даже по слогам. Это делало задачу еще более ответственной, и Луиза с энтузиазмом приняла вызов. Еще никогда она не чувствовала такой вовлеченности в события, происходящие в стране.
С записями Густава дело пошло еще быстрее и увереннее. За выходные Луиза успела проиллюстрировать четыре лекции и пару манифестов, которые Густав специально принес ей из штаба Комитета.
На работе Луиза хотела было положить рисунки в ящик стола, где держала ножницы, горько пахнущее масло для машинки и кусочек мела, но там нашелся предмет, которого в пятницу еще не было. В неглубоком ящичке лежал альбом в плотном изумрудном переплете с хорошей бумагой, годной и для акварели, и для угля. Листы были соединены тонкой черной лентой через круглые отверстия, так что можно было вынимать готовые рисунки, развязав крохотный бантик.
Луиза в изумлении смотрела на вещь, равных по изяществу которой она не видела уже много лет. Сначала она даже не решалась прикоснуться к альбому, словно тот мог исчезнуть. Но потом вдруг решила, что альбом попал к ней по ошибке, и поспешно открыла его в надежде увидеть метку хозяина.
Однако обнаруженная под обложкой надпись ошеломила ее еще больше:
Смысл написанного дошел до нее не сразу: Густав сделал ей подарок. Конечно, это было нужно для общего дела, но Луиза никогда прежде не получала подарков от молодых людей.
– Что у тебя там? Тетрадь? – Ей за плечо заглянула Хелена, только что пришедшая на работу, как раз к звонку на смену.
– Нет, это для рисунков. – Бережно сложив в альбом принесенные зарисовки, Луиза закрыла его и осторожно убрала обратно в ящик, чтобы он не касался масленки. – Для Комитета, я обещала помочь герру Юнсону.
– Так вот о чем вы после лекций разговариваете, – разочарованно протянула подруга. – Дела… Я-то уж подумала, что у вас намечается роман…
– Не говори глупостей, – испуганно прервала ее Луиза, оглядываясь по сторонам. – Еще не хватало, чтобы начали сплетничать.
– Не сердись, я же не знала, что ты рисуешь! – Хелена примирительно чмокнула ее в щеку. – Покажешь? Или секретный проект? – Она сделала круглые глаза.
– Покажу, когда будет готово, – улыбнулась Луиза – впервые за последние недели, когда придирки Анхен Монк отравляли ей жизнь и подавляли обычно беззаботный нрав. – С чего такое веселье? Ты сегодня просто болтушка.