– Не лучше ли отказаться от высокой укладки и распустить часть волос?
– А макияж…
Служанки щебетали без умолку. Они точно ненавидят Пенелопу? Горничные разволновались больше, чем я, хоть и не могли присутствовать на празднике.
Я повертела головой перед зеркалом. Многократное нанесение масок, несмотря на всю хлопотность процесса, стоило того: мое лицо сияло как никогда.
Ну конечно, эта красавица достойна лучшего.
Я холодно кивнула горничным и распорядилась:
– Принесите то темное закрытое платье. Аксессуаров – минимум. И со всем остальным не переборщите.
– Что?! – Горничные аж подпрыгнули и тут же добавили: – Но, госпожа, вы же едете не куда-нибудь, а во дворец!
У меня была идея разодеться лучше всех. Красное платье с глубоким декольте, которое служанки принесли вначале, очень шло к насыщенно-розовым волосам Пенелопы, а украшения подчеркивали ее роскошную красоту. Но я направлялась во дворец не для того, чтобы покрасоваться, как павлин, а чтобы умереть. Разумеется, сказать этого я не могла и потому просто упрямилась в духе Пенелопы.
– К чему наряжаться? Делайте, что велено!
Холодный тон заставил горничных прекратить уговоры, и я с важным видом пошла в гардеробную. Вскоре они принесли мне три платья, весьма скромных по сравнению с первым.
– Вот это. – Я выбрала темно-зеленое вечернее платье, потому что оно полностью скрывало ключицы и было неяркого цвета.
Под причитания горничных я завершила образ легким макияжем. Из украшений надела лишь крохотные изумрудные сережки, гармонировавшие с цветом глаз Пенелопы.
Посмотрела в зеркало: вид оказался настолько целомудренным, что можно идти хоть на мессу. Так я не привлеку внимания.
Я была довольна, а вот горничные глядели хмуро.
– Эмили, останься. Остальные свободны.
Выпроводив всех, кроме личной горничной, я попросила еще об одном.
– Принеси мне перчатки, подходящие к этому платью. – Тогда будет идеальный образ для католического храма.
– Госпожа, вы уверены?.. – заколебалась Эмили, словно хотела меня отговорить.
– Конечно! Не показывать же это всем! – Я вытянула исколотую иглою руку.