— Линия жизни… видишь? Ее пересекает множество других линий и куда ты направишься — выбирать только тебе. У тебя всегда есть выбор. Разве сейчас, будь у тебя такая возможность, — теперь он смотрел на Виктора со всей серьезностью, — ты бы не помог той девушке? Зная, что тебе придется провести за решеткой долгих семь лет?
— Я бы поступил точно также, — тихо сказал Виктор. — Ни капли не жалею о том, что произошло.
— Ценой своей жизни твой отец спас большую часть отряда, успев за пятнадцать минут до нападения предупредить командира. Если бы у тебя была возможность…
Виктор похолодел. Он знал, что будет дальше. Он знал, какой вопрос задаст доктор.
— … если бы то мог, если бы существовал хоть малейший шанс его спасти, предупредить — ты бы сделал это?
Виктор покачал головой.
Доктор долго молчал, потом, словно очнувшись, встал с кушетки, прошел к столу и тихо сказал.
— На задней стороне фотографии есть надпись. Алексей сказал, что ты поймешь, о чем речь и сможешь сделать правильный выбор.
Он добавил, что верит в тебя. И…
Виктор посмотрел на доктора. В глазах старика стояли слезы.
— И… еще он просил передать, что… очень любит тебя.
В этот вечер Виктор долго не мог уснуть. Вернувшись от доктора, он достал магнитофон, поставил его на стол, воткнул вилку в розетку, затем аккуратно вытащил магнитофонную катушку из картонного пенала, защелкнул ее на вращающейся оси, дрожащими пальцами пропустил драгоценную пленку сквозь лентопротяжный механизм, рядом с аппаратом положил фотографию улыбающегося отца в выгоревшей до белизны форме, перевернул фото и в сотый раз прочитал размашистую надпись.
Палец потянулся к кнопке воспроизведения — но так и застыл.
Виктор не понимал, что происходит и как он должен поступить.
Он отступил от стола, выкурил сигарету, глядя в окно на двор — туда, где вместо вековых дубов появился вино‑водочный магазин, на заднюю стенку которого справлял нужду покачивающийся гражданин.
— Когда же что‑то пошло не так? — задал он вопрос самому себе. — Когда все начало рушиться?
Ответом ему был лишь звон стеклотары с торца магазина и громкие крики соседей, которых он не знал. Дом стал чужим — он чувствовал это, никого не осталось в нем из старых жильцов — одна тетя Оля, да и той сколько осталось…
«Ты можешь все исправить», — точил его внутренний голос. — «Это в твоей власти, ты знаешь, что нужно делать».
Виктор обернулся и посмотрел на спортивный календарь тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года. Классе в седьмом или восьмом ему стало интересно, что же это было за соревнование и кто в нем победил — оказалось, на фотографии был запечатлен момент чемпионата СССР в беге на пять тысяч метров и победителем в нем стал не тот бегун, что нравился ему больше остальных — под номером один, а другой, на которого он почти никогда не обращал внимания — Леонид Остапенко под номером тридцать четыре.
Эту острую несправедливость он воспринял чрезвычайно серьезно.
ebooksa