— Я здоров.
— А да… — Шаров поморщился. — Извини. — Он махнул рукой, и они заскользили в конец коридора. — Как думаешь, если твоя девушка действительно здесь, где она может быть?
Виктор напрягся. В голове пронеслась фиолетовая тень, потом слабый электрический разряд пронзил череп от уха до уха, и он скривился.
— Что с тобой? Я что-то не так спросил?
— Мигрень, — прошептал Виктор. — Чертова мигрень. С тех самых пор, как я начал пить таблетки.
Они дошли до конца коридора. Вверх поднималась довольно узкая лестница, ступени которой посередине были вытерты миллионами подошв. Тусклый свет лампочки освещал мрачные зеленые стены.
— Ты пил таблетки?
— Мне назначили их, потому что воображение могло принести мне вред. Они были очень, очень горькие. Вы даже не представляете. Но я научился прятать таблетку за небом и даже когда санитарка смотрела рот, то не видела, что таблетка все еще там.
— Идем, — шепнул Шаров.
Виктор заметил, что рука полицейского лежит на кобуре.
Медленно они поднимались вверх. Когда с лестницы сквозь приоткрытую дверь стал виден коридор первого этажа, Шаров снова остановился.
— От главного входа коридор просматривается?
— Нет, там несколько дверей и перегородок.
— Это хорошо. — Шаров неслышно прокрался к двери, отделяющей лестницу от больничных покоев, и осторожно выглянул. Потом махнул Виктору.
— Никого.
— Наверное, на обходе, — шепнул Виктор. — Идем наверх.
Второй этаж утопал во мраке. Лишь слева на старый полустертый паркет падал желтоватый свет настольной лампы.
Шаров подошел к двери, сгруппировался и сделал шаг вперед.
— А… вы… — услышал Виктор слабый женский голос, потом раздался глухой стук, мычание, он выбежал вслед за Шаровым и увидел обмякшее тело в белом халате, повисшее в мощных руках полицейского.
— Туда, — знаком показал Виктор.