Санитар, уловив боковым зрением движение справа, казалось, остолбенел от неожиданности и ужаса.
Он попытался поднять руку, но страх парализовал его.
Виктор увидел застывшее побелевшее лицо, сведенное судорогой, будто бы сама смерть показалась из чрева больничного туалета.
Электроды вонзились в шею санитара, затрещал сильный разряд, воздух запах озоном и паленой кожей. Тело парня дернулось и почти мгновенно осело на пол.
«Матвеев С. Н. Медбрат» — прочитал Виктор на его бейджике.
Из темноты, словно привидение, показался Шаров.
Он подошел к лежащему телу, пощупал пульс, потом взглянул на Виктора и покачал головой.
— Я тебя недооценил. Где научился работать с этой штукой?
— Были учителя… — вздохнул Виктор.
— Понятно. Как думаешь, там еще есть кто-нибудь? — Шаров кивнул в сторону перегородки.
— Раньше дежурили по двое. Но… куда пропала дежурная медсестра…
— Возможно, это и была медсестра.
— Экономят на персонале?
— Сейчас везде экономят. Лишь бы не платить. У нас трех участковых не хватает… — Шаров нагнулся, подхватил медбрата под мышки и потащил в туалет.
Когда он вышел, вытирая руки о штаны, Виктор стоял перед серой дверью палаты чуть в стороне.
— Что там? — спросил Шаров.
— Н… не знаю. Показалось…
Шаров подошел ближе и посмотрел на табличку.
— Владислав Прокопьев. 1971 г.р. Синдром Ганзера, — прочитал он, двигая одними губами. — Кто это? Ты его знаешь?
Виктор пожал плечами, потом медленно отодвинул задвижку глазка и приблизился к отверстию. Он чувствовал какое-то необъяснимое волнение. Впрочем, это можно было объяснить самим местом — после того как они перелезли через забор, его не покидало это зудящее чувство.