Зарница

В коридоре послышались голоса Шарова и Инина.

— У нас очень мало времени. Внизу полиция. Скажи, он точно говорит правду? Что случилось там, на этой «Зарнице»… после того, как… Червяков взорвал гранату? Это правда было или просто… провал в памяти? Может быть, нам мозги всем отшибло взрывной волной? Я ничего, до сих пор ничего не помню. Помню только, как ты… — он поднял глаза и увидел ее лицо так близко, что на мгновение онемел, такая она была красивая. — … как ты обрабатываешь мои царапины…

— Да, — сказала она. — Потом я сунула тебе записку, а ты положил ее в карман. Если бы прочитал, то…

Он покачал головой.

— Нет, это бы ничего не изменило.

— Наверное.

— Нам нужно отсюда убираться. И побыстрее. Шаров хотел арестовать этого… урода. Но… то, что он сказал потом, когда мы разговаривали… и показал карту, на которой были… была моя кровь, он сделал анализ ДНК, — Виктор покачал головой. — Все это как какой-то фильм. Единственное, чего я не могу понять, как мы можем помочь… нам? Ведь мы — здесь, в будущем! Как?

— Он никогда не говорил об этом, — подумав, ответила Лена. — Но из его сеансов и опытов с моим участием я поняла, что существует какая-то возможность… и… — она замерла, глядя на него широко открытыми глазами, боясь продолжать.

В коридоре раздались шаги.

— Ну… — поторопил ее Виктор. — Говори же… сейчас они придут.

— Это связано с тобой. Ты главное звено во всем этом. Без тебя он ничего не мог сделать. Именно потому так сильно хотел заполучить тебя из колонии, но у него, как я поняла, ничего не получилось. Он был очень зол. — Лена поежилась. — В экспериментальной лаборатории почти круглосуточно велись опыты с перспективными больными… — она тряхнула головой, и Витя увидел, что ее длинные русые волосы ниже плеч исчезли. Теперь она носила короткий, почти армейский ежик. Сердце его сжалось от боли, он вздохнул и едва сдержался, чтобы не выкатилась слеза. — … не могу вспомнить, как называется… в общем больных заставляли представлять не только свое реальное прошлое, но и то прошлое, которого не было. Не знаю, как это выразить. — Лена вздохнула. — Все это делалось с применением очень сильных препаратов, электрического тока и других приспособлений, типа периодических световых вспышек из лампы, которая светит тебе в глаза сутки напролет… после таких пыток видения начинают становиться пугающими. Видишь то, чего вообще никогда не было… или было, но ты забыл… и чем дольше находишься во всем этом, тем страшнее становится погружение, тем более жуткие образы рисует воображение. И в какой-то момент ты просто перестаешь понимать, где реальность, а где воображение.

— Господи… — прошептал Виктор.

— Да… но и это еще не все. Вкалывая все новые и новые дозы неизвестных лекарств, при помощи странного гипноза он внушал, что можно что-то изменить там, в этом прошлом… и подопытные должны были выполнять его приказы. Эти эксперименты шли волнами — после них он всегда надолго исчезал, видимо проверяя результаты и…

— Убивая людей.

— Да. Часто после его поездок в лаборатории появлялись новые кролики.

— Все-таки, его нужно сдать полиции. Я в этом уверен, — сказал Виктор.

Лена кивнула.

— Я тоже этого хочу. Даже гораздо больше, чем ты, — она внезапно вытянула перед ним худые изможденные руки, рукава халата скользнули вверх и он, увидев исколотые вены, струившиеся черными змейками под фарфоровой, почти прозрачной кожей, в ужасе отпрянул. На сгибах локтей не было живого места. — Но… — она спрятала руки и посмотрела в зашторенное окошко, где сквозь узкую щелку виднелся краешек молочно-бледной Луны. — Тогда… мы больше не увидимся. Никогда.

— Один раз я уже выбрал, — сказал он. — И теперь не отступлю.

Девушка внимательно смотрела на него. Быстрые шаги в коридоре приближались.