— Ну у тебя и видок, — сказал Давид, отнимая подорожник от щеки. Лист окрасился в бурый цвет.
Глаза Дениса полезли на лоб. Он откашлялся.
— Что… тут происходит? — наконец удалось ему сформулировать вопрос. — Это что… война?
— Война? — на лице подошедшей Лены пробежала тень. — Это «Зарница», или ты уже забыл, как мы повязывали ленточки на площадке?
Денис замотал головой.
— Нет… но… я вроде… не забыл… — он снял очки и, кажется, только теперь увидел разбитую линзу. Лицо его одновременно выразило изумление, досаду и боль. — Как же я… — он вытянул очки, показывая их ребятам.
— Придется пока так… дома уже новые линзы вставишь. Запасные-то хоть есть? — спросил Витя.
Денис отрицательно покачал головой.
— С собой нет, я же не думал, что…
В этот момент со стороны озера раздался протяжный стон, плеск воды и какие-то странные звуки — то ли бульканья, то ли еще чего-то. Группа замерла, насторожилась.
Затем, ни слова ни говоря, все бросились к воде — кто-то, охая и прихрамывая, кто-то, удерживая листок у щеки, а кто-то, щурясь через разбитую оправу.
На границе берега и воды, там, где раньше рос двухметровый камыш все было подчистую выкошено — словно в этом месте пронесся тайфун или смерч.
Бугристая черная жижа покрывала все вокруг — такая черная, будто на берег озерца вылилось несколько тонн мазута или нефти.
Ребята замерли у кромки озера, потом Лена протянула руку, и все увидели, как часть черной жижи словно приподнимается, набухает — в этом момент раздавалось характерное бульканье.
— Помогите, помогите!!! — закричала она, — здесь Илья Андреевич!!!
Витя ринулся в воду, мгновенно увязнув чуть ли не по колено. Давид, бросив осточертевший подорожник тоже скинул кеды и бросился на подмогу. Петя, обхватив голову, остался стоять на берегу, а Денис присел на корточки и пытался разглядеть происходящее, пялясь в разбитые очки.
— Давайте, Илья Андреевич… — Витя подхватил Шарова под локоть. Подоспевший Давид вцепился в спортивную куртку и потянул командира к берегу.
Шаров дернулся, бултыхнул ногами, как-то странно выгнулся, будто что-то загребая под собой руками.
— Ка…какой тяжелый, — покраснев от напряжения, охнул Давид.
Шаров фыркнул, выплевывая изо рта грязную воду, подтянулся с помощью Вити и резким рывком, облив всех новой порцией грязи, вскочил на ноги.