Виктор поднял стакан ко рту и попытался отпить, но рука его тряслась, как у заправского алкоголика. Так и не сделав ни единого глотка, он резко, расплескав воду, поставил стакан обратно.
— Что в девяносто первом Союз развалится.
— Это и так было понятно, — протянул Петр. — Тоже мне предсказание.
— Он назвал точную дату. Двадцать шестого декабря. А еще он сказал, что однажды ко мне придет человек, которого я узнаю. Который не оставит меня равнодушным. Из-за которого все это началось.
— Угу… у меня каждый день в приемной толпы таких. Мнят из себя мессий, пророков и прочих ясновидцев. Знаем, проходили.
Инин бросил на Петра быстрый насмешливый взгляд.
— Ладно… Петя, успокойся! — прервала его Лиза. — Так что, пришел этот человек?
Профессор медленно кивнул.
— Да. Пришел.
— И где же он сейчас?
Виктор часто дышал. Лицо его покраснело и покрылось пятнами, хотя в помещении было прохладно.
— Да вот же он, — все тем же бесцветным голосом сказал профессор. — Сидит перед вами.
Сначала никто ничего не понял. Они принялись оглядывать друг друга, озабоченно и тревожно, словно пытаясь найти лазутчика, агента и не находя его в себе — отрицательно качали головой, мол, это точно не я. В какой-то момент, когда методом перебора выяснилось, что никто этим человеком быть не мог, взгляды вдруг разом пересеклись на Викторе.
Он замер, ни жив ни мертв. Краска с лица схлынула, и он стал мертвенно бледным. В комнате воцарилась жуткая тишина.
— Витя… — шепотом произнесла Лена. — Что… он говорит?
— Что я говорю, а? — могильным голосом профессор повторил ее слова. Стул под ним отвратительно скрипнул.
Виктор почувствовал, как жуткий холод сжал его грудную клетку. Он силился вздохнуть — и не мог.
— Я… я ничего… не помню… — прохрипел он.
— Все ты помнишь… — улыбнулся доктор. — Расскажи нам.
Инин щелкнул пальцами и в ту же секунду Виктора затопили воспоминания — настолько яркие, реалистичные и одновременно ужасающие, что он пошатнулся и его повело в сторону. Лена успела удержать друга за плечи, иначе бы он точно упал со стула.