— Пока что все это слова, — протянул Шаров. — Не так давно вы говорили совсем другое.
— Говорил, чтобы проверить вас и вашу реакцию. Вы же залезли в больницу вместе, откуда я знаю, может вы заодно.
Шаров вдруг подумал, что как раз во время отсидки Виктора убийства прекратились, но все равно, он был настроен скептически.
Давид вдруг резко встал, подошел к Виктору, взял его за локоть и потянул к двери. Тот бессильно повиновался.
— Мы сейчас придем, — бросил Давид.
Он провел Виктора к лестнице, они спустились в темноту и остановились на крыльце. Потом Давид шагнул вперед, туда, где маячил продуваемый всеми ветрами пустынный плац.
Виктор медленно побрел за ним. Воспоминания, как обрывки сожженной газеты болтались в его памяти, всплывая полуистлевшими заголовками.
Они дошли до места, где когда-то стоял их отряд перед тем, как двинуться в лес. Давид взглянул на двухэтажное здание штаба части. Задернутые черным окна были почти не видны. Они оказались словно в безвременье — ни вчера, ни сегодня, ни завтра — только те самые сгоревшие заголовки, которые невозможно полностью прочитать.
— Ты не боишься? — спросил Виктор. Его тело сотрясала крупная дрожь. Но не от холода, а от диких, затопивших сознание воспоминаний.
— Кого? Тебя?
— Да. Ведь… я там был. Это я…
— Нет, не боюсь. Но… ты прав. Ты действительно там был. Поэтому тебе так легко было внушить это воспоминание.
Виктор взглянул на друга.
— Ты думаешь, мне все это просто кажется?
— Не все. В том то и дело. Против нас играет чрезвычайно хитрый и умный противник. Он… — Давид задумался… — если хочешь, сам дьявол. Он настолько хитер и изворотлив, что у него… практически нет слабых мест. Но ты не убийца. Хотя я почти не сомневаюсь, что если полиция пересмотрит твое дело, то найдет недостающие улики, на основании которых тебя можно будет обвинить в этом… А может быть… — монах задумался. — … может быть не только тебя, но и каждого из нас. Но я абсолютно уверен, что к убийствам ты не имеешь никакого отношения. Только в одном он прав.
Глаза Виктора расширились.
— В чем же? — тихо произнес он.
— В том, что… все началось с тебя.
Виктор открыл рот и тут же закрыл его, не в силах сказать ни слова.
— Поэтому он и не отпускает тебя. И нас тоже. Поэтому он нас и собрал. Не мы собрались. Он собрал нас. Твоими руками. И не для того, чтобы нас спасти. Плевать он на нас хотел. Он очень переживает только за одного человека.