Бульдог Драммонд

– Именно. И когда он попадется, я предполагаю, что вы не посадите Петерсона. Он окажется ни при чем. Я предположил это в Париже; теперь я знаю. Но это не преступление!. В суде, действующем по нормам общего права, он может поклясться, что это была организация по продаже птичьего корма.

Некоторое время Драммонд курил в тишине, в то время как спящие ворочались тревожно на стульях. Все это казалось простым, несмотря на необъятность схемы. Как большинству нормальных англичан, политика и трудовые споры до сих пор не были ему интересны; но никто, кто читал хоть раз газету, не мог не знать о вулкане, который кипел ниже поверхности повседневной жизни в течение многих минувших лет.

– Из ста революционеров дела до рабочих нет ни одному. Рабочие нужны им, чтобы сделать грязную работу, чтобы через кровь и огонь привести их к власти! А власть им нужна – чтобы грабить бедных рабочих и помыкать ими, – продолжал американец.

Драммонд кивнул и зажег другую сигарету. Странные вещи, которые он прочитал, припоминались ему: профсоюзы, отказывающиеся позволить демобилизованным солдатам присоединяться к ним; угрозы прямого действия. И для чего?

Вот кусок из гроссбуха, предназначенный для лекторов, попался ему на глаза:

Главный факт современной жизни – война между классами… Люди объявляют, что метод прямого действия в стране произведет революцию. Я соглашаюсь…, что это включает создание армии.

И около сокращения было примечание Петерсоном красными чернилами:

Превосходный человек! Направить в длительный тур.

Восклицательный знак дразнил Хью; перед его глазами стояло довольное лицо автора.

«Это включает создание армии…»

Слова запуганного кролика вспоминались ему.

«Человек громадной силы, гений организации, который примирил и сварил воедино сотни обществ, подобных моему, которые прежде самостоятельно безнадежно сражались за дело пролетариата! Теперь мы объединены, и наша сила принадлежит ему!»

Армия была почти сформирована – армия дураков и фанатиков, руководимая подлецами. Но попадали туда и честные рабочие, и как раз они будут бороться до конца, пока не приведут к власти подлецов, которые их ограбят и поработят…

– Почему они не могут этого понять, Грин? – простонал он. – «Рабочий человек» – это обычно достойный товарищ…

Американец глубокомысленно жевал.

– Кто-либо попытался учить их, капитан? Я предполагаю, что я не интеллигент, а просто коп, но был французский писатель, Виктор Гюго, он как-то хорошо написал! Я себе даже записал.

Он достал листок бумаги и прочел:

Ошибки женщин, детей, слуг, слабого, нищего и невежд являются ошибками мужей, отцов, хозяев, сильных, богатых и ученых.

– Вот так! И они бегут за невежественными лидерами, а те за горлопанами, а те за подлецами, а те за Петерсоном!

Зазвонил телефон. Хью взял трубку.