Бульдог Драммонд

– Юмор ситуации состоит в том, что я не представляю, что это за птица, за исключением того… – Он сделал паузу, уставившись на большой палец левой руки человека. Сустав был разможжен в красную, бесформенную мякоть, и внезапно назначение инструмента, который Лэкингтон достал из кармана, стало ясным. Как и причина того ужасного крика во время ужина…

– Боже! – прошептал Драммонд, приходя в себя, сжав челюсти. – Тиски. Дьяволы… кровавые свиньи…

– Быстрей, быстрей! – измученно прошептала девушка. – Они могут быть здесь в любой момент.

Она потянула его к двери, и вместе они погрузили неизвестного в автомобиль.

– Лэкингтон не придет, – сказал Хью с усмешкой. – А если вы увидите его завтра – не справляйтесь у него о его челюсти… Спокойной ночи, Филлис.

Быстро поцеловав ей руку, он отжал сцепление, и автомобиль исчез в ночи…

Драммонд испытывал чувство восторга и триумфа от того, что выиграл первый раунд, и пока его автомобиль мчался назад в Лондон сквозь прохладный ночной воздух, его сердце пело от радости. И было хорошо для его душевного спокойствия, что он не мог наблюдать происходящее в «Вязах».

Лэкингтон все еще лежал неподвижно на полу; сигара Петерсона все еще тлела. Было трудно предположить, что он когда-либо отходил от стола; только пуля, вонзившаяся в дерево, доказывала, что кто-то вообще сдвигался с места.

Ирма прикурила новую сигарету от старой.

– Молодой человек не лишен характера, – заметил Петерсон равнодушно. – Будет жаль потерять его.

– Почему бы не сохранить его и не убрать девчонку? – зевнула Ирма. – Я думаю, что он мог бы развлечь меня…

– У нас всегда есть наш дорогой Генри, для игр и забав, – ответил Петерсон. – По-видимому, девчонка обратилась к этому парню. Я боюсь, Ирма, его надо убрать… и быстро…

Пальцы левой руки Петерсона начали выстукивать дробь о колено; в остальном ни его поза, ни выражение лица не изменились. И это через десять минут после того, как в самый миг успеха рухнул его тщательно продуманный план. Даже его самые бесстрашные сообщники, как было известно, признавали, что нечеловеческое спокойствие Петерсона ввергает их в дрожь.

Глава третья,

в которой действие переносится на Хэлф-Мун-стрит

Хью Драммонд сложил листок бумаги, который изучал, и встал, поскольку доктор вошел в комнату. Выложив на стол серебряный портсигар, он ждал.

– Ваш друг, – начал доктор, – находится в очень специфическом состоянии, очень странном, капитан Драммонд, очень и очень…

Он сел и, сцепив пальцы, пристально посмотрел на Драммонда профессиональным взглядом. Он сделал паузу на мгновение, как будто ожидая испуганного согласия с этим глубоким заключением, но старый солдат спокойно зажег сигарету.

– Может быть, вы просветите меня относительно того, что он делал в течение последних нескольких дней? – продолжал доктор.

Драммонд покачал головой.