Легион

— Иридий. Чистейший, судя по спектру, — откомментировал Эмик полоску металла, неправильной ломаной формы, не серго, а голубоватого оттенка.

Ставший таким фактически у нас на глазах, за секунды, из стали переборок! Страшно подумать, что творят эти головастики…

Но бояться мы не стали, а стали двигать дальше. И додвигали до какого-то довольно обширного, хоть и невысокого зальчика. Но Эмик смог распрямится — так-то в коридоре мы горбились. Ну и вывалила натуральная куча, четыре десятка штук этих дисков. Замерли на разной высоте, и вокруг нас вскипела дымка-искажение. Но внутрь — не попадала.

— Съели, дурачьё трансгуманное?!! — ехидно пророкотал Эмик внешним динамиком.

— Могут и «съесть», — личным каналом, обеспокоенно сообщил я. — Выкинуть со станции, например, — мысленно пометил я границы нашей бури, меняющей состояние пола.

— Сволочи какие, — возмутился Бронзовый.

— Префект, намерен применить силу, исполнение задания под угрозой, — текстом отправил сообщение я.

— Действуйте, дукс.

Впрочем, Эмик сдёрнул Жнеца «до дозволения», начав раскручивать ротор. И как бы ни «наблюдали» головастики — с потоком снарядов у них сделать ничего не выйдет. Наблюдалка не справится.

Показывая, что голова у них не только для вида, головастики это поняли. Пелена искажений исчезла, почти вплотную к ней приблизился диск. Открылся и оттуда, смотря на меня ярко сияющими изумрудным светом глаз (на младенческом лице, под ОГРОМНОЙ, поддерживаемой стойкой-манипулятором головой!), показался головастик.

— Прекрати насилие. Мы признаём, что Сапиенсы превзошли нас, оставшись собой. И сдаёмся, — на искажённом, странном, но понятном языке пропищал этот головастик.

25. Головастые жопомирцы

— Что делать, Префект Милитум? — поинтересовался я.

И это было первое, после остановки вращения ротора Жнеца, действие. Потому что ситуация складывалась именно «в компетенции» губернатора. А мы с Эмиком… Ну вот хорошо. Сдались эти головастики, причём проверить, насколько это правдиво (а вероятность злостного вранья и ловушки — никто не отменял) — мы не можем. И вот, положим, мы отключаем бурю неопределённости… и нам с Эмиком спекают мозги. А то и берут нас под контроль. Проблема в том, что «взять в плен», задержать и как-то контролировать их мы с Эмиком не можем. Разве что перебить всех к чёрту и разнести всё нахрен, что как понятно, никому не нужно. Ни к чёрту, ни нахрен.

Более того — та же проблема будет у какой-нибудь абордажной группы или оккупационного отряда. То есть: фирмоментум защищён. Эмик — тоже. А вот что челноки, не говоря о легионерах (или платформах) — нет. И опять же: риск людям, от вырубания до взятия под контроль.

В принципе, у фирмоментума, как у и Эмика, есть возможность «кардинально решить вопрос». Ну так она была с момента обнаружения станции. Нет уверенности что угроза уничтожения для головастиков — непреодолимое препятствие. Обычные люди часто ломают инстинкт самосохранения через колено, а уж про трансхомо, да ещё столь перекорёженных, можно и не говорить. Система их ценностей и приоритетов неизвестна, вплоть до того, что «налюбить мерзкого сапиенса и прибить» — может оказаться смыслом жизни. И, в таких условиях, вопрос «пленения» головастиков, которые сами по себе — оружие, встаёт под вопрос.

— Дукс, — текстом же, причём явно не желая озвучивать перед «штабом», ответил дядя Стёпа. — Я не знаю. Вариант сдачи с их возможностями пугает больше, чем прямое противостояние.

— Меня тоже, Префект. Но не убивать же их поголовно сейчас? Или всё же убить?

— Нет, точно не стоит. Давайте сделаем так, дукс: кроме вас, я на станцию никого не пущу. Причины вы понимаете.

— Понимаю.