Се Лянь тихо выдохнул с облегчением: хоть Истинного Пустозвона и называли божком, на деле он являлся нечистью и не мог избавиться от особенностей, присущих своему роду. Три фразы прозвучали – и все три правдивы, а значит, с Мин И всё в порядке. Разве что Ши Уду и Ши Цинсюань не родные братья, но такую вероятность принц уже не рассматривал.
Но не успел он расслабиться, как Мин И вдруг подался вперёд, намереваясь вцепиться ему прямо в горло!
Се Лянь и Хуа Чэн отреагировали одновременно: три руки мелькнули быстро, как молнии, Ши Цинсюань рывком вскочил на ноги и закричал:
– Мин-сюн! Ты что творишь?!
Мин И впился в Се Ляня взглядом и процедил:
– Вы задали мне три вопроса, а я вам только один.
– Повелитель Земли, – с улыбкой ответил Се Лянь, – вспомните правила игры. Я не говорил, что количество вопросов ограничено!
– Ладно, – согласился Мин И. – Тогда я продолжу сейчас. Кто вы?
– Вы же сами дали ответ.
– Возможно, я ошибся. Иначе прошу объясниться. Зачем вы внезапно затеяли эту игру? Зачем задаёте мне такие странные вопросы? Всем известно, что князь демонов управляет удачей. К чему тратить силы на дурацкое развлечение?
– А вам какое дело? – ухмыльнулся Хуа Чэн. – Как хочу, так и трачу.
Выходит, не только Се Лянь с Хуа Чэном заподозрили своих спутников во лжи; Мин И тоже в них сомневался.
Теперь они заговорили вслух. Ши Цинсюань перестал понимать, о чём спор, но вынимать затычки из ушей не осмеливался.
– Остановитесь! – потребовал он. – Приказываю немедленно прекратить! Объясните, что случилось, а не то… не то я тоже драться начну!
С этими словами он развернул свой веер, но Мин И оттолкнул его в сторону:
– Прочь! Не мешайся!
В этот момент по залу пролетел порыв холодного воздуха, и пламя костра заплясало, то вздымаясь выше, то прижимаясь к земле. По стенам забегали тени, создавая жуткое впечатление, будто двое богов на постаменте – мужчина и женщина – то ли смеются, то ли плачут. Мин И схватил Ши Цинсюаня в охапку и выпалил:
– Здесь кто-то есть!
У Ши Цинсюаня, которого только что так бесцеремонно швырнули на пол, а теперь вновь подняли и сжали в объятиях, чуть искры из глаз не посыпались.
– Мин-сюн! Нельзя ли понежнее? – возмутился он.