– Вовсе нет.
– Не угадал? А что тогда?
Демон скривил губы, но быстро вернул себе невозмутимый вид.
– Что ж, я объясню вам, что для меня страдание, – тихо сказал он. – Видеть, как человека, которого я люблю, унижают и втаптывают в грязь, но быть не в состоянии что-либо сделать. Самое мучительное – осознавать, что ты никто и ни на что не способен.
От этих слов у Се Ляня перехватило дыхание. Остальные притихли, даже Ши Цинсюань, вопреки обыкновению, долго молчал и наконец сумел выдавить из себя только:
– О…
Выражение лица Мин И оставалось всё таким же непроницаемым, он снова поворошил поленья в костре и предложил:
– Продолжим.
Повелитель Ветра почесал в затылке и махнул рукой:
– У меня нет идей. Давай ты, Мин-сюн.
Мин И поднял взгляд на Се Ляня и окликнул его:
– Ваше высочество!
– А? – встрепенулся принц.
– О чём в своей жизни вы сильнее всего сожалеете?
Се Лянь опешил: Повелитель Земли говорил редко, и вот, стоило ему открыть рот, как сразу задал такой серьёзный вопрос.
Так о чём принц жалел больше всего?
Может, о том, что никого не послушал и спустился в мир смертных? Или о том, что самонадеянно взялся носить дожди в Юнъань? О том, что, ведомый наивными мечтами, встал на защиту Сяньлэ? О том, что сохранил жизнь человеку, которому не следовало? Нет, всё не то.
После долгой паузы он ответил:
– О втором вознесении.
Остальные трое уставились на него в ожидании продолжения. Се Лянь, не обращая на них внимания, погрузился в свои мысли, а потом резко очнулся: