— Одежду, — Рин задумался. — И найди магистра Дэя. Приведи его.
— Ох, Рин! — Мариса хотела возразить, но один взгляд ментала — и она замолчала, спорить не было сил.
Очень быстро Келена вернулась с маленьким дорожным мешком, где нашлось всё — от белья до верхнего платья.
— Сапожки остались у… там остались, — Мариса втянула голову в плечи.
— А тебе и не нужно никуда ходить, — вкрадчиво напомнил Брум. — Принесу новые, когда станет безопасно.
Буквально через полчаса раздался уверенный стук в дверь. Мариса успела задремать и тревожно подняла голову. Виктор, оглядев комнату и смятую постель с лежавшей на ней притихшей девушкой, довольно бесцеремонно оттеснил Северина, поставил лекарский чемоданчик на стул и сел рядом. Лицо магистра выражало суровую решимость.
В тишине он осмотрел разбитое лицо, тут же залечив ссадины. С помощью чар эмпата проверил состояние тела — медленно провёл ладонями сверху вниз. Нахмурился, бросив недовольный и оценивающий взгляд на Брума.
— Марису похитили, — тот сохранял отстранённое спокойствие в присутствии посторонних, но губы ментала дрогнули на мгновение. — Она сильно пострадала? Насилие… — Рин не договорил, а Мариса покраснела, отводя глаза.
— Сейчас насилия не было, — сухо ответил Виктор и полез в чемоданчик.
Они молча наблюдали, как лекарь достаёт флакончик с бесцветной жидкостью. Один укол подушечки пальца Марисы — и капля крови окрасила раствор в насыщенный изумрудный цвет. Руки магистра Дэя задрожали, лицо побагровело, но он так же неторопливо и аккуратно спрятал флакон в чемоданчик.
Выпрямившись, Виктор сжал кулаки, ноздри раздувались от еле сдерживаемого гнева.
— Мерзавец! Ты обесчестил мою девочку! — его бросок на Северина оказался неожиданным и придавил того к столу. — Она ждёт ребёнка! И ты признаешь его или я уничтожу тебя. Будь ты хоть Брум, хоть сам король!
Северин опустил руки и не защищался. На растерянном лице мага вспыхнули алые пятна. Лекарь тряс невысокого натянутого струной ментала, точно тот почти ничего не весил.
— Негодяй! Ты совратил её.
Слова магистра Дэя о беременности продолжали звучать в ушах ошарашенной Марисы. Она сидела оглушённая, но нечто огромное и светлое разрасталось в душе. И это новое, невероятно сильное чувство способно было разрушить любое зло, переродить саму Марису Дэй. Мир вокруг остался прежним, но изменился для неё.
— Ребёнок… — она поднялась, хотела встать, чтобы помешать скандалу, но покачнулась и осела на постель, рука легла на живот, где снова потянуло болью. — Нет! Виктор, не надо! Он не…
— Да, — с нажимом оборвал её Рин.
Совладав с собой, ментал открыто смотрел в глаза лекаря. Северину нечего стыдиться перед лицом воплощённой совести, призывающей его к ответу. Он всегда оставался честен.
— Я был первым мужчиной вашей племянницы. Я отец ребёнка, и это моя ответственность. Не стоит пугать Марису нашими дикими выходками. Подумайте о ней, Виктор.
Плечи магистра внезапно расслабились, пальцы, удерживающие одежду молодого Брума, разжались. Он быстро обернулся на девушку, отступил и смущённо оправил сюртук. Мужчины стояли рядом. Оба смотрели на Марису с внимательной нежностью и тревогой. Она всем сердцем почувствовала поддержку, заботу и любовь двух самых близких людей и чуть не расплакалась. Внутри стало горячо и радостно.