Психически нездоровые люди могут убить, находясь в невменяемом состоянии, но, как и многие убийцы, они чаще нападают не на незнакомцев, а на членов семьи, часто во время ссоры или спора. Те, кто убивает в психотическом состоянии, могли ранее вести безупречный образ жизни или, наоборот, иметь в анамнезе антисоциальное поведение. Но даже если у них в истории было насилие (например, они состояли в банде), убийство – это особо тяжкое преступление, которое обычно затмевает все предыдущие случаи нарушения закона. Как вы уже могли догадаться, сложнее всего справляться с членами банды, которые убивают в состоянии психоза.
Из всех убийств в мире 5–8 % совершаются больными шизофренией, поэтому в Великобритании мы можем ожидать около трех таких преступлений в месяц. Два из них совершаются теми, кто ранее уже контактировал со специалистом по психическому здоровью.
Но как насчет людей, не стоящих на учете у психиатра? Вероятно, это факт жизни, «эпидемиологическая константа», что каждый год определенный процент людей с недиагностированными психическими заболеваниями совершает убийства во время психотического эпизода. Такие преступления происходят во всем мире.
Проработав в Модсли два года, я почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы на шесть месяцев отправиться в Сидней, Новый Южный Уэльс, по программе профессионального обмена. Там я познакомился с судебным психиатром Олавом Нилссеном, ученым из больницы святого Винсента. Он объединил исследования со всего мира и обнаружил, что треть убийств, совершенных психически нездоровыми людьми, приходится на тех, кому не ставили диагноз и кого никогда не направляли к психиатру. В результате другого международного исследования, в котором приняли участие четыре страны, Олав сделал еще одно важное открытие. Люди, больные шизофренией, крайне редко убивают незнакомцев: таких случаев один на 14 миллионов человек в год, то есть примерно три в год в Великобритании. Люди, убившие незнакомцев, чаще всего были бездомными и ранее уже демонстрировали антисоциальное поведение. В отличие от тех, кто напал на члена семьи, они никогда не проходили лечение.
Таким образом, в некоторых случаях убийство может быть первым признаком того, что у человека психоз. Единственный способ предотвратить новые насильственные преступления заключается в повышении осведомленности о том, что представляют собой ранние признаки этого заболевания. Особенно важно для родственников тех людей, у которых ранее не было психотических эпизодов. Надеюсь, данная книга будет полезна в этом отношении.
Дело Джонатана Брукса
7
В Судебной службе Лондона, где я работал врачом-консультантом, мы каждую пятницу в 10:00 встречались по поводу пациентов. Большинство стажеров и медсестер собирались, чтобы пройтись по списку находящихся в стационаре больных и определить, кто из тех, кого в ближайшее время собирались выписать, может быть опасен. После этого мы изучали карты тех, кого к нам направляли. В неделю у нас было от одного до восьми новых пациентов.
Случай Джона Брукса ничем не выделялся. У него явно был психоз, однако он не был агрессивным и уже начал лечиться. Тюрьма Уормвуд-Скрабс, где он сидел за убийство, хотела, чтобы мы определили, нужно ли перевести его в больницу для судебно-психиатрической оценки.
В Великобритании, как и в странах Северной Европы, относительно просто перевезти заключенного в больницу, если есть такая необходимость. Даже осужденного можно направить в лечебное учреждение, однако приговор остается в силе, и его могут перевести обратно в тюрьму. В США все совсем иначе. Там заключенный может попасть в психиатрическую больницу только в том случае, если во время судебного разбирательства его признают невменяемым. Это значит, что среди двух миллионов осужденных немало психически нездоровых людей. Во многих других частях света психиатрическое лечение психически нездоровых преступников считается роскошью цивилизованного общества. Средства на него не выделяются в связи с иными приоритетами.
У меня как раз была запланирована поездка в Уормвуд-Скрабс, и я решил пропустить собрание на этой неделе. Был август 2013 года, и я ехал по А40, слушая парламентские дебаты о военной интервенции в Сирию. Затем я включил CD, но плохая запись концерта Джона Колтрейна меня рассердила, поэтому дальше следовал в тишине. Я выехал из Уайт-Сити, проехал мимо больницы Хаммерсмит и направился к Уормвуд-Скрабс, викторианской тюрьме из красного кирпича, где находилось более 1200 заключенных.
Я оставил автомобиль на парковке, усыпанной гравием, а затем направился к входу для посетителей. Тюрьмы знают, как заставить даже официальных гостей чувствовать себя не в своей тарелке, и персонал Уормвуд-Скрабс был известен своей недружелюбностью, в том числе к тем, кто приехал по их просьбе. Добавьте к этому запах пота, мусора, тюремной еды и хлорки, от которого появляется желание принять душ, как только вы выйдете оттуда.
Я прошел через рамочный металлодетектор и, чтобы не возвращаться к машине, оставил у охраны любимую ручку «Ротринг» со стержнем 0,3 миллиметра, поскольку проносить две ручки запрещалось.
Сопровождающий довел меня до крыла Б. Мы шли подальше от окон камер, чтобы в нас не попали окурки, объедки и пакеты с экскрементами. Мне напомнили смотреть влево, чтобы в глаза ничего не прилетело.
Я ждал в комнате для допросов и оторвал взгляд от бумаг, когда привели Джонатана Брукса. Ему было около 20 лет, и у него была степень магистра. Он, одетый в тюремный комбинезон, шел медленно и, похоже, был напуган. Когда мы только заговорили, заключенный казался подавленным и отвечал тихо, однако затем немного раскрепостился.
Задав несколько вопросов о жизни в тюрьме, а именно питании, упражнениях и свиданиях, я спросил о его биографии. Брукс сказал, что его отец Пол служил на Королевском флоте. Он жил в Саутгемптоне, но часто ездил в США в Аннаполис, Ньюпорт и Бостон.
Опрос шел мучительно долго, поскольку мне приходилось вытаскивать из преступника каждое слово.
Я прочистил горло и начал:
– Я хочу узнать о вашей семье. Расскажите о своем отце и о том, где он работает.
– Я потерял отца, – сказал он.
ebooksa