— Вы будете слишком подвержены эмоциям, князь. Всё же это это ваши дети,
Чуть подумав, тот медленно кивнул.
— Возможно вы правы. Сообщите, как только договоритесь о месте и времени встречи.
Заложив руки за спину, чуть склонил голову.
— Безусловно, Ваше Сиятельство. Какие у нас планы на сегодня?
Тот на момент задумался.
— Думаю, для начала стоит позавтракать. Рядом есть пара приличных заведений.
Через несколько минут мы уже покидали гостиницу. Один из свитских Леры остался в отеле, чтобы при необходимости выступить в качестве связного. Там же решил задержаться и весь отряд ирландцев. Не знаю, чем их вчера поил Оболенский, но выглядели некротические воины весьма помято.
Потому в ресторан отправились скромным составом — мы с Оболенским, Прохор с Лерой, да двое её свитских.
Сандал уже обнаружил наблюдение — несколько машин, расположенных вокруг гостиницы и добрый десяток человек, что занимали удобные позиции, держа в поле зрения выход из здания. Не меньше дежурило и около чёрного выхода.
Трогать я их пока не стал — глупо рассчитывать, что в центре чужой столицы к прибывшей дипломатической миссии не приставят людей для надзора. К тому же, какая-то часть этих смертных, наверняка служила королю. Входить в конфликт с которым, пока не хотелось. Всё же, он был основным препятствием на пути к объявлению войны Пруссии. Плюс, несколько фракций Сейма, что отчаянно цеплялись за мир. Остальные жаждали немедленной войны, аргументируя это тем, что новый прусский король всегда говорил о необходимости ликвидации угрозы со стороны «безумной польской шляхты» и пренебрежительно отзывался об их армии.
Если судить по вчерашним газетам, которые я прихватил со стойки в холле, общественное мнение Польши делилось на две, почти равные части. Одна считала, что первым делом новоиспечённый монарх развяжет войну на территории Германии — мол никакой собираемый Гофтаг не удержит его от желания покорить остальные немецкие земли. При этом, сторонники подобной точки зрения полагали, что Пруссия надолго увязнет в войне и по поводу потенциального конфликта с Польшей можно не переживать.
Другие же напротив, полагали вторжение неизбежным. Мол, Пруссии понадобятся ресурсы для ведения большой войны. А сокровищницы польских магнатов и королевская казна могут стать тем источником, который обеспечит совершившего переворот принца деньгами. Потому надо спешно готовиться к войне, а ещё лучше нанести удар первыми.
Впрочем, обычное население, здесь ничего не решало. Как и в подавляющем большинстве стран мира. А если говорить о людях облечённых властью, то среди них процент сторонников войны был намного больше. Если честно, я не до конца понимал почему. Судя по докладам, которые предоставила Дарья, Пруссия была сильна в военном плане. Предыдущий король ограничил численность родовой гвардии и количество Одарённых среди слуг, что позволило пополнить королевскую армию приличным количеством солдат. Правда, одновременно с этим сформировало целую волну прусских эмигрантов, которые спешили наняться в рода других стран или влиться в отряды наёмников. Не все Одарённые горели желание служить прусской короне. Но монарха это видимо, мало смущало.
— О чём задумались, Ваше Сиятельство?
Я покосился на князя, который уже пребывал в благодушном расположении духа и разглядывал улицу за окном.
— Пытаюсь понять, зачем шляхте понадобилась война.
Мой честный ответ, заставил Оболенского хмыкнуть в усы.
— Надеются, что их поддержат все остальные. Баварский курфюрст, союз монархий Рейна, княжества Центральной Германии. А там, глядишь и Дания с Швецией подтянутся. Пруссаки давно всех раздражают.
Звучало логично. Но как по мне, развязывать масштабную войну, руководствуясь лишь призрачной надеждой на потенциальных союзников — опрометчивое решение. Тогда как польские магнаты, были кем угодно, но точно не теми людьми, что на такое способны.