Договорить я не успел — вокруг всё завихрилось. Я слышал голос Кроноса, который пытался до меня докричаться. Но слова тонули в окружающей дымке и их было не разобрать. Пожалуй, если встретимся ещё раз, надо будет попытаться договориться о каком-то формате коалиции. Возможно титану и не за что мстить, но неизвестные, уничтожившие всех богов, захотят вычеркнуть из истории и его самого. А с инстинктом самосохранения у Кроноса всегда был полный порядок.
От мыслей отвлёк тонкий писк Мьёльнира, который ворвался в сознание ещё до того, как я почувствовал своё тело.
— Он здесс-с-сь! Просс-с-сыпайсс-с-ся!
Судя по интонации, живой камень уже не в первый раз произносил эту фразу. Только теперь я и правда пришёл в себя, из-за чего спутник успокоенно вздохнул, явно радуясь подобному развитию событий. А Сандал немедленно продемонстрировал мне картину происходящего.
Сам дракон был за внешней стеной цитадели. Что не мешало ему рассматривать энергетический контур существа, которое сейчас присутствовало в моей комнате.
Сначала я даже не понял, что это такое. То ли искусственный конструкт, то ли очень странный разумный. Единственное, что было ясно — на человека ночной визитёр походил мало. А ещё в нём имелась масса силы. Да не той, к которой привыкли смертные этого мира. По своему фону, энергия напоминала мощь, при помощи которой создавались огненные драконы, что уничтожили мир океанского бога.
— Не притворяйся, смертный. Ты уже давно проснулся.
Назвать римского бога смертным — не самое разумное начало беседы. Хотя, по поводу того, что я уже не сплю, он был прав.
Усевшись на диване, на который лёг, чтобы смертной оболочке было не так удобно и соблазн заснуть оказался меньше, я повернул голову в сторону гостя.
Выглядел он непривычно — зеленоватая фигура, которая постоянно перетекала из одного состояния в другое. То он был кем-то похожим на дракона, то напоминал человека, а порой вовсе становился чем-то бесформенным.
Ещё одна неожиданная новость — ночной гость не определялся защитными артефактами цитадели. Даже я его едва чувствовал — только иногда накатывало ощущение чужого энергетического фона.
— Нужно быть очень уверенной в себе личностью, чтобы называть бога смертным.
Существо на момент замерло, прекратив меняться, но сразу же запустило процесс вновь.
— А разве боги не умирают? Если сжечь вашу оболочку вместе с божественной сутью, а потом растворить разум, вы гибнете. А значит смертны.
Я разжал губы в усмешке.
— В таком случае, смертны абсолютно все.
На этот раз тот ответил, не прекращая постоянно менять форму.
— Так и есть. Все вокруг смертны. И ты тоже, юный бог.
Давно меня не называли юным. Наверное с тех самых пор, как мы разгромили финикийцев, которые считали, что возраст и опыт позволят им победить. Вот те позволяли себе самые разные высказывания по поводу нашего пантеона. Зря. Возможно именно из-за этого наша ярость была так велика, что мы даже не думали о взятии в плен или подчинение побеждённых врагов.
— Я могу его рр-р-разорр-р-рвать!