Но те оказались подготовлены к схватке — пришельцы умылись кровью и почти все пали в битве. А драконы нанесли ответный удар.
Что именно происходило потом, я не знал — эта часть воспоминаний оказалась непросмотренной. Зато сохранилась масса хаотичных отрывков. Целые миры, превращённые в громадные фермы, где людей выращивали на убой. Лишь для того, чтобы те смогли обрести стабильную душу, а потом умереть. Отдав своё посмертие ради усиления чьей-то мощи.
Громадные дворцы, висящие прямо в межмировом пространстве. Если я правильно понимал ассоциативный ряд — наследие тех самых Первых, которым сейчас владели их потомки. Заодно получив массу ценных техник, что позволяли свободно перемещаться между мирами и находить дорогу в пустоте, которая окружала пузыри изолированных друг от друга вселенных.
Подчиненные миры, которые покорились захватчикам и поклонялись. Или другие — те, что даже не подозревали о наличии вторженцев на собственной земле, но в итоге всё равно верили в них, под теми или иными именами. Цивилизации, оставшиеся под управлением своих собственных богов, которые принесли клятву верности врагам и отдавали тем большую часть получаемой силы.
Миры драконов, завоёванные человеческими богами и наоборот. Страдающие гоблины. Расы странных существ, которым я не мог даже подобрать названия.
И самое главное — Сопряжение. Мощные техники, отличающиеся с точки зрения схем, но всегда воздействующие одинаково. Каждая подтягивала к определённой точке все миры, до которых могла достать, облегчая процесс перехода между ними. В обычных условиях, на прорыв тоннеля из одного мира в другой, уходила масса энергии. Использование подобного плетения, позволяло сократить расходы силы в десятки раз.
Ещё конструкт Вьерана показал плавающие в межмировом пространстве осколки разрушенных миров. Основной их части не повезло — чем более грубой была конкретная техника Сопряжения, тем большее число планет подвергалось полному разрушению. Некоторые просто уничтожались, а иные разваливались на множество частей, которые засасывало в пустоту между пузырями миров.
Драконы называли все группы человеческих богов Домами, а свои собственные отряды — Стаями. Но по сути, и первое, и второе являлись пантеонами. Только в данном случае, они сражались за власть и поклонение десятков или сотен миров.
Вот по поводу вражеских возможностей конкретики было совсем мало. Понятное дело, подобные сущности должны были набрать колоссальную мощь в процессе экспансии. Но среди образов, которые я успел увидеть, не было тех, где был бы запечатлён процесс сражения или нечто иное, позволяющее оценить их боевой потенциал.
Их приблизительное количество, объём ресурсов и все остальные детали, тоже были непонятны. Да и никаких объяснений по поводу того, кто такие Первые и почему дракон их так назвал, не приводилось. Безднов Эшмун. Влезь он чуть позже и я бы получил куда больше информации.
Конечно, на всякий случай, стоило проверить алтарь Рюриковичей ещё раз. На тот случай, если какой-то массив данных оказался вшит в сам артефакт. Но надежды на это практически не было. Будь я на месте дракона — не стал бы так рисковать. Слепок Вьерана не так просто заставить показать что-то против его воли. По сути, невозможно. Он скорее погибнет, чем поделится информацией с тем, кого считает врагом. А вот любой артефакт, даже запредельной мощи, смогут взломать.
Закончив демонстрацию, я несколько секунд подождал. Поняв, что оба спутника шокировано молчат, потянулся к дарфону. Раз у меня есть ещё два часа, самое время разобраться с текущими делами.
Стоило взять аппарат в руки, как тот сразу же завибрировал. Дарья. Значит начну я со златокудрой валькирии.
Приняв вызов, я поднёс трубку к уху и уверенным тоном произнёс.
— Нам с Оболенским срочно нужно в Стамбул.
Глава XII
Момент стояла тишина. Потом раздался тяжелый вдох, в котором слышались отблески гнева.
— То есть больше тебе нечего мне сказать? Что произошло в Кремле? Откуда взялась эта громадная фигура над городом? С кем ты сражался?
На секунду замолчав, втянула в себя воздух и сразу же продолжила.
— И какой тебе сейчас Стамбул? Алексей сказал, ты там едва дышал. А той лесной распутницы, в этот раз рядом нет. Лежи и отдыхай! Никаких вояжей!