— Ты идиот? — совершенно спокойно поинтересовался американец.
— Хм, ни о чем не жалей, Джордж, это твои слова.
— Я не думал жалеть…
— Хорошо, потому как я не понимаю такого отношения к себе, особенно со стороны Акведука.
Гленорван отвернулся. Казалось, он заострил свой взгляд на двух миленьких подружках, расположившихся в конце зала за уютным столиком. Девушки поймали интерес американца и отвечали ему игривыми улыбками. Но Джордж не замечал девушек, его поведение скорее носило механический характер, отработанный годами.
На самом деле, он был погружен в глубокие раздумья.
— Расскажи мне свое самое яркое воспоминание, — неожиданно попросил он.
— Зачем? — Альентес чуть смутился.
— Просто так…
— Я не знаю…
— Ты ведь чувствуешь надвигающийся шторм? — Гленорван свысока посмотрел на монаха.
— Наверное.
— Время перед бурей самое тихое, добавь тишины…
— Не понимаю… — монах пожал плечами, — Чего тебе от меня надо?
— Хочу узнать, было ли у тебя в жизни хоть что-то запоминающееся.
— Мою жизнь лучше и вовсе забыть.
— Значит, не ответишь?
— Нет.
Альентес как-то неестественно дернул головой.
— Ладно, — хмыкнул Джордж, — Тогда я… Ты когда-нибудь пускал воздушного змея в небо?