— Абсолютно неинтересно, просто, чем больше знаешь о противнике, тем легче его одолеть.
— Твой сегодняшний пассаж возле ресторана не был похож на элементарное выуживание информации! Скорее ты выглядел взволнованным!
— Да уж, смотрю на тебя все и думаю, как у тебя духу хватает быть таким спокойным…
— После всего, что со мной делали? Ты это хотел сказать?! — перебил Альентес.
— Тебе не к лицу доминировать в разговоре, — презрительно фыркнул Гленорван.
Повисло молчание.
— Все же, я не понимаю, как можно так низко пасть и ни во что себя не ставить, так, как это делаешь ты.
Джордж принял серьезный вид.
— Я? Меня не существует… Я слуга, обслуживающий персонал, вспомогательный механизм… Называй как угодно!
Альентес сдвинул брови.
— Поэтому ты сейчас так ревностно на все реагируешь? — рассмеялся Джордж.
— Я… — розенкрейцер невольно пригладил челку, — Не реагирую…
— Да, конечно! Ты просто смирился, тебе легче обозвать себя безропотным слугой, чем начать задумываться. А когда, что-либо вынуждает тебя анализировать, ты начинаешь отбрыкиваться и сердиться… Ты бежишь от правды.
— И?
— И ничего. Я понимаю причину такого поведения, это типичная защита, которая не дает сойти с ума. Но я не порицаю, я могу объяснить, почему так… и, если честно, сам бы я не выдержал.
— Ничего сверхпредельного… — тихо произнес Альентес.
Джордж принялся хохотать.
— Конечно, нет, — иронично продолжал он сквозь смех, — Тебя унижают и лишают человеческого достоинства, а тебе все нипочем. Ты готов сносить любые пытки ради Игнасио, только потому, что решил, что он твой Бог. Бедняга… Нет, ну действительно просто смешно!
— Смейся, — проговорил Альентес, нервно тыкая окурком в пепельницу.
— Остынь, — хмыкнул американец, — Мы все равно враги. Так?