— Спасибо, Аль, мой милый друг, я так люблю, — я прижал его еще сильнее к себе, и мои губы легли на его шею. Я не мог находиться рядом с ним и не пытаться приблизиться хоть на сантиметр, моя страсть меня захлестывала жаркой волной. От одного взгляда, прикосновения, тембра голоса, я горел. Необузданная любовь вырывалась, заставляя меня срываться на неистовую ласку, которую я готов дарить своему объекту обожания хоть круглые сутки. Такова потребность моего пламенного сердца.
Моя рука сама скользнула вниз, задирая сутану Аля, и притянув его за ногу, я стал вести ею все выше и выше по бедру.
— Отпусти, — произнес Альентес, смотря мне в глаза.
— Аль? Я… — выдохнул я.
— Мы не успеем… Надо собираться.
— Мой… Аль, я быстро… Обещаю…
Мои пальцы были уже на его ягодице.
— Пожалуйста… я не хочу сейчас.
Мои руки прекратили свой пляс, выпуская Аля. Он мог меня откинуть, но он не стал, вместо этого он просил меня как человека и я не имел права сейчас разочаровать его.
— Я, кажется, переборщил, — виновато проговорил я.
— Да, твоя неукротимость поражает. Хотя… — мой товарищ пожал плечами.
— Давай поедим, и будем собираться, — я машинально пригладил идеально ровную прическу Альентеса и улыбнулся, настолько искренне и доброжелательно насколько только был способен.
— Хорошо, — согласился Аль.
Мы не торопясь поужинали, правда, в полном молчании, но ничего, в нем не было напряжения, наоборот царили спокойствие и комфорт.
Потом, не спеша, мы собрали сумки, причем пока Альентес не видел, я запихнул ему в поклажу одежду, купленную Джорджем, ту самую, от которой мой товарищ в свое время поспешил откреститься.
— Видишь, я взлетаю… И любовь теряю, — напевал я, пока мы ехали до аэропорта.
— Смотрю, ты пристрастился к российской попсе, — едко прокомментировал Альентес.
— Хорошая песня, лиричная, — ответил я, улыбаясь.
Мне виделись удивительные перспективы нашего пути. Я надеялся больше никогда не возвращаться в Россию, и тем более не допускать сюда Аля. Я планировал сделать все, чтобы оставить его подле себя в монастыре под сенью деревьев нашего общего детства. Он был свободен по факту и мог спокойно послать Игнасио, ведь с 20 лет он не считался его воспитанником.
Благодаря провалу задания Альентес и я получили возможность наверстать упущенное время. Разлука таяла на глазах, суля возвращение на круги своя. Я был счастлив. Неважно, какое наказание изберет Лига для Альентеса, главное он останется в стенах монастыря и тревоги уйдут. А наказание… Я разделю его с другом, теперь у нас все общее и судьба, и жизнь, и любовь, и кровать.