— Ты назвал меня Чио-чио тогда в опере… — прохрипел Альентес из глубины своей тканой личинки.
— Так и есть, ты Чио-Чио, только в штанах, — подтвердил Джордж.
— Значит ли это…
— Нет! Ровным счетом ничего не значит. И что за мысли такие?! Я все еще надеюсь встретить свой идеал, девушку, которая вернет мне интерес к жизни. Но, даже, если я не найду, то все равно не поведусь на тебя… Для меня невозможно даже представить на секунду рядом с собой мужика…
— Ты заявлял, что я не мужик, — Альентес вынырнул из-под одеяла.
— И с чего такое оживление?
— Я цитирую.
— Да, сказал, ты не мужик, ты… Хм, андроген. Как Дэвид Боуи или Marilyn Manson.
— Я не понимаю, — махнул рукой монах.
— Да, сложно.
Снова комната наполнилась задумчивым молчанием.
— Ты действительно ничего не испытываешь к женщинам? — с дотошностью продолжал свою излюбленную тему Гленорван.
— Ну… Нет, — Альентес закурил, напрочь забыв о настоятельных просьбах Джорджа дымить на балконе.
— Совсем-совсем? Нет, так не бывает, — со знанием дела протянул на распев американец.
— Я напомню тебе, Джорджио, я рос среди мужчин в монастыре, и оценить свое влечение к женщинам не успел.
— А сейчас? Когда ходишь по улицам?
— Сейчас слишком поздно, меня сделали ненормальным.
— Не любишь секс?
— Нет! — нервно вскрикнул Альнтес.
— Вижу, не думаю, что это приятно… Я имею в виду то безобразие, которое ты творишь со своим телом.