— По-твоему я обижусь на столь лестное сравнение?
— Ты? Да тебе ничем не пронять, я думаю, что твой отец был бы сейчас огорчен.
Джордж сдвинул брови.
— Отца не приплетай, сделай милость, — американец ясно дал понять, что тема ему неприятна.
— Тогда ответь мне, с какой стати ты родной матери заявил, что голубой? Что за чушь?
— Ну, а если я не врал? — с провокацией отозвался Гленорван.
— Ага, расскажи кому-нибудь другому. Но только не мне! Скорее небеса обрушаться на землю, нежели ты переметнешься во враждебный нормальным мужикам лагерь.
— Эх, Итон, от тебя ничего не утаишь, — устало улыбнулся Джордж.
— Хороший анекдот, твоя придумка, — не больше.
— Да, мне банально хотелось отвязаться от материнского навязчивого участия в моей жизни.
— Уймись, Гленорван, рано или поздно придется жениться. Почему бы не сделать это сейчас, а потом не мучиться. Сделаешь ребенка и живи себе спокойно, ходи по бабам, веди светскую жизнь.
— Как отец? — с вызовом произнес Джордж. Он застыл с неподвижным лицом и на статичной живой маске двигались лишь губы. Высшая степень концентрации.
Монах, хитро прищурившись, отметил новоявленную особенность своего знакомого.
— Так все живут, что тебе не нравится? Мир построен для мужчин, точнее, для богатых мужчин.
— Здорово, разумеется, но я предпочитаю никому не лгать.
— Ага, а матери давеча?
— Ну… Приукрасил немного, — хмыкнул Гленорван.
— Про любовника? Ты, между прочим, кого имел в виду?
— Никого конкретного, абстрактно.
— Однако ты не один сейчас?