— Да. Где различия между расчетливостью Сизифа и вашей?
— Я мстил за дорогого мне человека…
— Ох, ну почему… Почему ценой Альентеса?
— Брат Рауль, вы свободны, — Дедал резко оборвал диалог, не желая продолжать неприятную для него тему.
— Да, я свободен выбирать… Я не буду вашим приемником, ни за что на свете. Я не хочу стать таким же, я не хочу погрузиться в ложь.
— Что? — Дедал медленно приподнялся на ноги.
Серое облако в виде его головы с торчащими волосами гневалось.
— Вы слышали, — вежливо, но бескомпромиссно отозвался Рауль, — А теперь простите, мне надо собираться в дорогу.
Молодой наставник вышел, в его сердце пульсировала обида и чувство несправедливости.
С этими эмоциями Рауль встрепенулся, пробуждаясь ото сна.
Он по-прежнему сидел в самолете, но на этот раз в иллюминатор светило солнце и заглядывали любопытные лайнеры с соседних посадочных полос. Москва приветствовала очередной борт.
Рядом с Раулем застыл Фабрицио, Данте и остальные монахи мялись возле выхода.
— Ох, я заснул… Кажется, — протянул Рауль, потягиваясь.
— Да, ты так сладко спал, что я даже не решился тебя будить, — улыбнулся Фабрицио.
— Летать так утомительно, и немного страшно… — признался наставник, напуская на себя беззаботный вид.
— Да, я понимаю тебя. Для тебя ведь впервые выбираться куда-то, — Фабрицио чуть подался вперед, склоняясь над Раулем, — Ты словно хрупкий цветок, заботливо взращенный в стенах уютного монастыря под благодатным солнцем Италии.
Рука молодого монаха легла на плечо его старшего собрата.
В любой другой момент Рауль не предал бы значения подобному невинному жесту, но после недавних слов Диего о недетском интересе Фабрицио к наставнику, он подскочил как ошпаренный, и едва не путаясь в сутане, заторопился к выходу.
— Рауль! — окликнул его ничего не понимающий собрат.
— Ох, ну… Нам пора… А, да, то есть опоздать-то можем! — заливаясь краской, выпалил Рауль, шарахаясь от Фабрицио.