Адвокат Беса
Страна остро нуждалась в показательном процессе над главным преступником, а занять вакансию было некем.
Тут-то и вспомнили, что все двадцать лет диктаторского режима около Нацлидера постоянно находился Владислав Сергеевич Хомяченко, занимавший скромную должность вице-секретаря президентской канцелярии, однако курировавший всю внутреннюю политику и разработавший самые гнусные демарши власти. Раньше Хомяченко называли «серым кардиналом», теперь же произвели в «архитекторы рашизма». Рудольф Соловейчик выпустил фильм-расследование «День Хомяка». Там как дважды два доказывалось, что так называемый Нацлидер был всего лишь игрушкой в руках закулисного манипулятора. Свидетелями обвинения на суде должны были выступить министры, которые обещали рассказать, как Хомяченко понуждал их нарушать конституцию, и миллиардеры с сенсационными признаниями о том, как страшный человек заставлял их наполнять так называемый «бассейн», теневой бюджет прогнившего режима.
Суд еще не начался, а его уже окрестили «процессом века».
- Вы шутите? – спросил я, хотя отлично знал, что совести нации шутить не умеют. – Чтобы я защищал этого мерзавца? Да я из-за него покинул родину! Хомяченко натравил на меня своих поганых «Наш-Маш», они устроили флэшмоб – перед камерой использовали страницы из моих книг в качестве туалетной бумаги! Хомяченковские хунвейбины расписали мою машину шестиконечными звездами и знаками доллара! В аэропорту перед вылетом какой-то подонок крикнул «Привет от кровавого режима» и облил меня кетчупом! А на майке у него была цитата из речи Хомяченко: «Кто не с нами – тому цунами»!
- Потому Хомяченко и просит, чтобы его защищали именно вы. Если даже писатель Тургенчиков выступает на стороне человека, который его травил, подсудимый может надеяться на снисхождение.
- Какое еще снисхождение! Пусть Бес сгниет за решеткой!
(«Бесом» бывшего вице-секретаря прозвала пресса).
- Борис Григорьевич, - строго молвила Вита, - вы русский писатель. Русская литература всегда была на стороне тех, кто нуждается в защите. Вспомните Пушкина: «Милость к падшим призывал». Вспомните Короленко, который во время Гражданской войны заступался за белых перед красными и за красных перед белыми. Я обещала заключенному, что вы по крайней мере выслушаете его. Потому что не сомневаюсь в вас. Оттолкнуть того, кто умоляет о помощи, недостойно порядочного человека. Вы сумеете подняться выше личного. Вы совестливый.
- Не сумею! И не хочу! – выкрикнул я. – Я не Короленко, я Акутагава, который говорил: «У меня нет совести, у меня есть только нервы!».
Но в ясных глазах Виты Солнцевой прочиталось такое разочарование, что я сник и пробурчал:
- Ладно. Раз уж вы обещали, я схожу к нему. И пошлю этого черта к его родной бабушке. Защищать Беса я не стану!
Глава вторая
БЕСЕДЫ С ПАЛАЧОМ
Президент Мандельный обещал, что в новой прекрасной России даже тюрьмы будут прекрасными, и выполнил слово. Витриной тюремной реформы стал московский СИЗО-1, где содержали самых одиозных прислужников старого режима, в том числе главнейшего из них, вице-секретаря Хомяченко.
Начальника изолятора пригласили из-за границы. Раньше он директорствовал в тюрьме Скиен, где содержится массовый убийца Брейвик, поэтому бывшую Матросскую Тишину теперь называли Норвежской Тишиной. Ходили слухи, что арестованные воры в законе и коррупционеры платят огромные взятки за то, чтобы попасть в это образцово-показательное заведение - Россия, хоть и прекрасная, все равно осталась Россией.
Меня провели чистеньким коридором в крыло максимальной секьюрити, которая означала лишь, что всюду понатыканы видеокамеры. Перед дверью с табличкой (на ней имя «В.С. Хомяченко») дежурный надзиратель остановился, нажал кнопку интерфона.
Я удивился, потому что послышался звук гитары, приятный баритон задушевно пел: «Эта земля была нашей, пока мы не увязли в борьбе, она умрет, если будет ничьей – пора вернуть эту землю себе».