- Видите, как вышло, - развел я руками. – Придется мне вам оппонировать. Ничего не поделаешь. Ноблесс оближ.
- Защитить этого подонка не смог бы даже Плевако. Поэтому вы не расстраивайтесь, - великодушно сказал юный прокурор. – У меня сто пятьдесят восемь свидетелей, которые стопроцентно докажут, что подсудимый был не простым исполнителем, а инициатором преступлений режима. Фокус с «Я только выполнял приказ» у него не пройдет.
Меня эта уверенность успокоила. Кошки, скребущие душу, немного угомонились.
Я бы в тысячу раз охотнее ассистировал Мике Голубикину, чем профессиональному адвокату Беса.
У отвратительного Хомяченко юридический защитник был столь же мерзотный – Мефодий Добряков, специализировавшийся на скандальных процессах с участием звезд. Если бы я заранее знал, кто мой напарник, я ни за что не потащился бы на эту Голгофу, и пусть Вита Солнцева меня презирала бы. Но я познакомился с партнером только в день первого заседания. Очень страдал из-за того, что попал с Добряковым в один кадр - камеры щелкали кастаньетами. Отступать, увы, было уже поздно.
При ближайшем знакомстве одиозный стряпчий (это старинное слово подходило ему лучше всего), однако, оказался вполне цивильным, даже приятным господином.
- Ваш давний читатель и почитатель, - сказал Мефодий Кириллович, пожимая мне ладонь обеими руками и низко склонив голову. – Ужасно взволнован знакомством. Главный человек в нашем тандеме вы, я не более чем технический ассистент.
- Позвольте, - встревожился я. – Но я не юрист! Вы должны мне хотя бы объяснить, какова стратегия защиты!
- Дзюдо, - ответил Добряков вполголоса, покосившись на дающего интервью румяного прокурора. – Противник намного сильнее, мы используем против него его же силу.
Что это означает, я не понял.
Все выслушали вступительную речь судьи. Его честь строго объявил, что процесс будет абсолютно беспристрастным, и всякий, кто позволит себе оскорбительные выкрики в адрес подсудимого, будет немедленно удален из зала.
Потом началось действие первое – формирование коллегии присяжных из восьми человек. По американским сериалам я знал, что на этой стадии развернется яростная битва между обвинением и защитой. Считается, что судьба процесса и даже финальный вердикт зависят в первую очередь от состава заседателей.
Добряков шепнул мне:
- Это, если вы не против, по моей части.
Я, разумеется, был не против.
И тут адвокат меня удивил. Впрочем не только меня.
Мефодий Кириллович попросил слова и кротко сказал:
- Пусть господин прокурор отберет кандидатов, которые устраивают обвинение. Пул из шестнадцати человек, как положено. Я же потом из их числа выберу восемь присяжных. Обвинение не возражает?
Прокурор, кажется, не поверил такой удаче.
Два дня, с утра до вечера, рыцарь Фемиды старательно и обстоятельно вел опрос «кандидатов в кандидаты». Выяснял у каждого отношение к правам человека и к гендерному вопросу, проверял толерантность к меньшинствам и общественные взгляды. Всякого, кто говорил, что при старом режиме не всё было так уж плохо, или, скажем, выражал скептицизм касательно глобального потепления, Мика сразу отсекал.