Внезапная острая боль взорвалась в ступне, поднимаясь вверх по ноге. Посмотрев вниз, он увидел, что Ойлер вонзил штык ему в сапог, пригвоздив ступню к земле.
Прежде чем Джонсон успел крикнуть или высвободиться, Ойлер выдернул лезвие и обрушился на него, зажимая ему рот. Повалил его на землю, в грязь, навалился всем весом.
Джонсон боролся, пытаясь вырваться, но Ойлер оказался слишком силен. В пылу борьбы кто-то из них столкнул банджо в костер, и теперь инструмент зловеще попискивал и тренькал в огне. Лицо Ойлера приблизилось настолько, что Джонсон чувствовал, как скребет по щеке его щетина, чувствовал запах виски.
– Война – это ад, – прошептал ему на ухо Ойлер. В нем чувствовалась огромная сила. Сквозь агонию Джонсон смутно различал запахи, волнами исходящие от чужого тела: алкоголь, табак и что-то еще, похожее на вонь заплесневелого старого погреба. – Добро пожаловать!
– Пожалуйста… – пробормотал Джонсон в прижатую к его рту ладонь.
– Открой рот.
– Что?
– Ты меня слышал.
Джонсон посмотрел вниз и увидел штык, приставленный к самому подбородку.
– Пожалуйста… Нет!..
Ойлер толкнул острие вверх, кроша зубы. Джонсон подавился, когда промасленный металл проник в рот, и слепящая боль пронзила вспоротые губы и язык. Соленое тепло хлынуло в горло. Всю жизнь он задавался вопросом, что происходит в сознании людей, оказавшихся на пороге смерти. Теперь он это знал.
Он вспомнил родителей, бывшую жену и сестру, оставшихся в Нью-Джерси, подумал обо всем, чего он так и не успел сделать и уже никогда не сделает. Он пытался говорить, но из горла вырывался лишь жалобный скулеж. Слезы затопили глаза и потекли по щекам.
Прямо над ним звезды теряли привычные очертания – дрожали и плясали как безумные на краю вселенной, но все это уже не имело никакого значения.
Прижимая его к земле, Ойлер что-то шептал на непонятном языке.
Джонсон почувствовал, как лезвие дернулось вперед.
И больше уже не чувствовал ничего.
Глава 12
Сэм и Дин проснулись от воя полицейских сирен, оглашавшего предрассветные улицы Мишнс-Ридж. Дин встал и раздвинул тяжелые шторы, впуская в комнату бледный размытый свет зари.
– Что-то мне это не нравится, – сказал он, обернувшись к Сэму. – Что за переполох в тихом городке?