Голос Фэнни Мэй, обрушившись на Макки, проник в его слуховые центры. Тысяча дьяволов! Голос стал еще слабее!
Макки медленно и с трудом поднялся на ноги. Рука паленки и бич валялись на полу, но Макки было не до них.
Макки охватили странные, противоречивые эмоции, все вокруг менялось с калейдоскопической скоростью – гнев порождал ощущение полного счастья, растерянность насыщала, слова и отдельные фразы вращались в мозгу, словно шестеренки.
Он понимал, что ему надо сохранить способность мыслить здраво, невзирая на все эмоции и потрясения, навлекаемые на него странным существом – Фэнни Мэй.
Фэнни Мэй умирает?
– Фэнни Мэй?!
Калебан хранил молчание, но напор эмоций ослаб.
Макки отчетливо понимал, что ему необходимо что-то вспомнить. Это имело какую-то связь с Тулуком. Надо поговорить с ним.
Его вдруг осенило.
У Макки было такое чувство, будто он бежал несколько часов кряду и что его нервы истрепаны и измотаны до предела. Мозг превратился в желе, сквозь которое с трудом просачивались отдельные мысли. Мозг плавился и утекал, словно горячая цветная жидкость. Он вытечет из него, вылетит, словно сноп – сноп из…
Макки заговорил громче:
– Фэнни Мэй?
Тишина внутри пляжного мячика стала физически осязаемой. Это была равнодушная, ледяная, лишенная всяких эмоций тишина. Что-то выключилось, улетучилось, смолкло. По коже Макки побежали мурашки.
– Отвечай мне, Фэнни Мэй, – сказал он.