— Мы сами не знаем. Предполагаем, что хотели таким образом выторговать у Людовика право на мир.
— Но он на него не пошел.
— Не пошел. Даже не захотел обсуждать.
— И я его понимаю.
— Но ты нас принял…
— Принял, — произнес Алексей повернувшись. — Потому что мне интересно вас выслушать. Да русские не такие кровожадные. Мы ведь вне России и Речи Посполитой не преследовали вас, хотя могли.
— Мы знаем. И очень тебе за это благодарны. И не сомневаемся — включись и ты в эту охоту, нас бы выбили подчистую. Поэтому к тебе и обратились.
— Вы полагаете, что я доверюсь вашим словам?
— Мы готовы принять православие ради доказательства.
— Все члены ордена?
— Все. Я как действующий генерал ордена принял это решение, пообщавшись с каждым оставшимся в живых членом ордена. Их не так много осталось. Рим от нас отвернулся. Даже тайно он не оказывал нам никакой помощи, даже когда мы обращались за ней к своим былым друзьям.
— А недавняя ликвидация Филиппа Испанского разве не ваших рук дело?
— Мы думали, что ваших.
— А что думают в Европе?
— У нас остро не хватает там глаз и ушей, чтобы это утверждать.
— И все же. Что-то ведь слышали.
— Все в растерянности. Доказательств нет. Следов нет. Париж и Мадрид думают на Святой Престол или австрийцев. Те от всего открещиваются и сами не знают, что и думать. Слишком чистая ликвидация и очень показательная. Мало кто мог все так подготовить и сделать. Вроде ничего сложного, но аккуратно и явно без спешки. Дом-то купили два года назад.
— Святой престол, значит. А почему?
— Им выгодно. Но…
— Что?