Разрушение и воскрешение империи
Ленинская методология власти строилась прежде всего на создании организующего и руководящего центра — партии и партийной газеты, поэтому в борьбе с политическими врагами большевистский вождь придавал важнейшее значение их дезорганизации и децентрализации. Уже 27 октября вышел декрет «О печати», запретивший так называемую «буржуазную прессу», то есть отменивший одно из главных завоеваний революции — свободу слова. С этого момента начинается постепенное сползание в контрреволюцию, то есть отмену всех остальных демократических свобод, одной за другой.
В борьбе с профсоюзными забастовками применять насилие было нельзя — ведь в стачке принимали участие представители того самого трудового класса, защитниками которого объявляли себя большевики. Поступили опять-таки по-ленински: сосредоточились на организующих центрах — руководстве союзов, постепенно увеличивая там количество партийцев. К середине ноября транспорт и средства связи кое-как заработали.
С забастовкой финансового сектора большевики боролись иначе — по-бандитски: взяли в заложники директоров пяти крупнейших банков и потребовали за них выкуп, по миллиону за каждого. Так в Смольный поступили первые пять миллионов рублей. Но проблему это, разумеется, не решило. Банки все равно отказывались работать, и их скоро закрыли. Содержимое депозитариев было конфисковано. В результате вся финансовая система страны разрушилась, деньги обесценились. Началась гиперинфляция, перестали собираться налоги, и проблему снабжения, в том числе продовольственного, придется решать иными, немонетарными способами.
Управленческий хаос, совершенно парализовавший работу государства, заставил правительство прибегнуть к мере, которая тогда казалась временной. По предложению Ленина создали Всероссийскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК) — причем главным образом с саботажем, поскольку пока именно он являлся самой острой проблемой.
В инструкции, которую Ленин направил председателю нового органа Феликсу Дзержинскому, говорилось: «Сторонники буржуазии, особенно из высших служащих, из банковых чиновников и т. п., саботируют работу, организуют стачки, чтобы подорвать правительство в его мерах, направленных к осуществлению социалистических преобразований… Необходимы экстренные меры борьбы с контрреволюционерами и саботажниками». Служащий, отказывающийся работать, наказывался штрафом в 5000 рублей, годом тюремного заключения или отправкой на фронт. В конце семнадцатого года эти, по будущим меркам, мягкие наказания казались драконовскими. Очень уж свирепствовать большевики пока опасались — в стране только что завершились выборы в Учредительное собрание, которое должно было отныне стать парламентом России.
Страна так долго ждала этого события, что отменить выборы Совнарком не осмелился, хотя «всенародное волеизъявление» шло вразрез с ленинским планом установления диктатуры пролетариата.
Выборы состоялись в середине ноября (по старому стилю). Проголосовало более 40 миллионов человек, и результаты для большевиков оказались не блестящими. Они лидировали в столицах и в действующей армии, но даже в полностью подконтрольном Петрограде набрали меньше половины голосов, а в целом состав парламента получился угрожающим. У РСДРП(б) набралось только 180 мандатов из 766. Победителями стали эсеры — 374 места. Тревожным сигналом стало и то, что значительная часть столичного населения (27 %) отдала голоса партии кадетов, заклятых врагов нового режима.
Было совершенно очевидно, что Учредительное Собрание осудит переворот и попытается перехватить власть, причем сделает это на совершенно законных основаниях.
ЦК партии и Совнарком — это были в общем одни и те же люди — обсуждали два варианта: или не допустить съезда делегатов (что было рискованно на фоне всеобщего интереса к новому органу), или вообще не созывать Собрание. В результате поступили еще жестче и демонстративнее.
В день открытия Собрания большевики разогнали в Петрограде многотысячную демонстрацию сторонников парламента, применив оружие. Это была акция устрашения, первая ласточка грядущего «красного террора». Около 250 человек были убиты и ранены.
На следующую ночь после закрытия Собрания орда матросов ворвалась в Мариинскую больницу, где лечились арестованные лидеры кадетов Андрей Шингарев (бывший министр финансов) и Федор Кокошкин (организатор выборов в Учредительное Собрание).
Оба были убиты прямо на больничных койках. Никакого наказания убийцы не понесли.
В качестве альтернативы всенародно избранному парламенту большевики учредили ВЦИК (Всероссийский центральный исполнительный комитет), сформированный на съезде Советов. Там у РСДРП(б) и примкнувших к ней левых эсеров было надежное большинство, 300 мест из 326.
По мнению Ленина, разгон всенародного парламента был естественным шагом по осуществлению партийной программы: обществом, строящим социализм, должны управлять не представители всего населения, а только избранники «трудящихся». С исторической же точки зрения 5 января 1918 года стало рубежом, на котором российскую революцию можно было считать завершившейся. Период свободы закончился, началось движение к тирании.
Революционная риторика сохранилась, но превратилась в чистейшую демагогию. В семнадцатом году большевики завоевали популярность в народе благодаря своим программным лозунгам: «Долой войну!», «Земля крестьянам, заводы рабочим!», «Вся власть Советам!», «Хлеб голодным!», «Свободу угнетенным нациям!». Ничего этого не будет.