— Воздух, — отмер Стивен.
— Вода, — Амалия наплевала на этикет и схватилась за правую ступню.
— Земля, — подскочила Виолетта.
— Я за браслетами в комнату Ноэля, — подпрыгнула Доротея.
— Пробегусь и созову всех магов, — спохватилась няня Аглая.
— Друзей соберу, — рванул на выход Дарий де Рид.
— У меня огненная. Присмотрю за маленькой леди и встану на замену, — подбежал Шарль де Форс.
— Контролирую процесс и обеспечиваю бесперебойное взаимодействие, — заявил граф де Брилле. — Не совсем понимаю, что задумала герцогиня, но намерен сделать все возможное для спасения парня. Его и так жизнь потрепала. Подлого удара в спину от дарованной Богами женщины никто не заслуживает.
— В комнате Армана де Фирреля тоже лежали блокираторы, — раздался взволнованный голос Шарлотты и затем прозвучали характерные щелчки. — Встану после Виолетты.
Постепенно с четырех сторон начали выстраиваться очереди. Друзья перебаламутили весь дворец.
Дальнейшее проходило мимо моих глаз и ушей. Погрузилась в своеобразный транс. Не воспринимала и не видела ничего, кроме беснующегося агрессивного Божественного пламени. Ослепляющего, возмущенного нашей дерзостью, до жути пугающего и неумолимого в своей беспощадной жестокости.
И против него выступала дерзкая и, по-видимому, на сто процентов безбашенная попаданка. Которая клещами вцепилась в дорогого человека и не позволяла покинуть мир живых. Потому что в глубине души знала, вместе с Адрианом умрет половинка израненного сердца. Девушка, которую с детства игнорировали родные, без зазрения совести предали муж с лучшей подругой, сейчас отчаянно боролась за того единственного, кого по неведомой причине глубоко и искренне полюбила.
Наверное, многие подумают, что чувства к бесконечно одинокому бессознательному человеку — это блажь, нездоровое явление. Еще недавно согласилась бы с подобным утверждением. Но сейчас, внутренне полыхая вместе с ним и испытывая ту же беспросветную боль, понимала их истинность. И слезно взывала к Создателям. Молила пощадить безвинно пострадавшего. Не ради меня — ради него. Пусть будет здоров и счастлив вне зависимости от того, как сложится наша судьба. Не собираюсь навязываться и диктовать условия. Отношения всегда строятся с двух сторон. И если с одной глухая тишина, то не стоит питать иллюзий и биться головой о стену.
Я что-то еще мысленно говорила Высшим, не замолкая ни на секунду. Но не просила наказать безмозглую суженую. Не видела надобности. Она предала себя и обрекла на холодное беспросветное одиночество. Сама много лет провела в эмоциональном вакууме и не понаслышке знакома с ледяной пустыней, воцаряющейся внутри. Не завидую глупой девице. За проявленную жестокость ей воздастся сторицей.
День сменился вечерними сумерками. Незаметно на землю опустилась ночь. Я продолжала неподвижно сидеть в изголовье. Собственные силы давно закончились, но медальон де Грандов бесперебойно подпитывал резерв.
Сейчас чувствовала его намного лучше, чем при изучении в кабинете. Внутренним зрением тянулась вдоль сияющей нити, устремляющейся в далекое подземелье. Именно там в тайном ритуальном зале на высоком пьедестале стоял удивительный золотистый камень грушевидной формы, хранящий невероятную мощь древнего рода. Вокруг него располагались многочисленные постаменты. На каждом лежала точная копия моего медальона. Сколько же их тут? Начала считать и сбилась. Как печально наблюдать, что от славной фамилии почти ничего не осталось. Только беременная самозванка, волею случая попавшая на место единственной наследницы.
Вдоль стен развешаны многочисленные портреты предков. Нечеткие изображения расплывались. Но я и не всматривалась в серьезные лица брюнетов. Искала только имя. Одно-единственное. Интересующее больше всех остальных. Как звали отца Энни? И тут же наткнулась на табличку с гравировкой «Алессандро».
Александр. Саша. Так зовут и моего папу. Наречем тебя в честь дедушек, сынок? Ощутимый пинок крохи выкинул меня в другую реальность.
Я вновь оказалась в пылающем круге. Вокруг переплелись и отчаянно держали оборону стихии огня, ветра, воды и земли. С подрагивающих от усталости рук лился ручеек целительской магии. Нежно поглаживал беснующегося алого зверя. Опутывал лаской. Окружал заботой. Согревал душевным теплом. Приманивал нежностью. Заинтересовывал сияющей в груди Божественной искрой. Она была отчетливо видна. Такая чистая. Трепетная. Манящая.
— Не прошу подчиниться, — шептала проникновенно. — Ты такой красивый. Свободолюбивый. Грозный. Непобедимый. Давай дружить?!