- Подросток, - подтвердил я. – Просто, когда кого-то очень сильно любишь, непроизвольно время от времени относишься к этому человеку или тала, или нейроморфу, как к ребенку. Это само собой выходит.
- Как ты к маме? – Она запрокинула голову и доверчиво посмотрела мне в глаза.
Я усмехнулся:
- Именно.
Иска нахмурилась:
- Она это любит.
- Ну, вот видишь.
Порой Эйлла вела себя и рассуждала так наивно, так непохоже на меня или Селене в ее физическом возрасте, но мне это нравилось. Мы повзрослели раньше времени, и оба постарались уберечь дочь от повторения нашей участи, несмотря на то, что устав космофлота требовал иного отношения к прыгуну. Она умная малышка, а стрессов ей в жизни и так хватает, уж, коалиция Первого круга об этом позаботилась.
- Вот! – вдохновлено воскликнул Сур, и мы с террористкой повернулись на этот глас божий.
Над столом возвышалось нечто, смахивающее на древний скафандр, громоздкий и бестолковый, только без шлема.
- Зато никто ничего не разглядит, да? – ехидно проговорил Тим.
- Да, - передразнил его Мансур. – Мне виднее.
Пора было прекращать это безобразие. Я пересадил Иску на диван, встал и подошел к столу.
- Ладно, друг мой, шутки в сторону. Признавайся, что не так?
Сур обернулся ко мне и раздраженно поджал губу. Я спокойно выдержал его долгий, пытливый взгляд. В конце концов, он сдался, нервно взлохматил волосы на затылке и, потупив взор, пробормотал:
- А если она мне откажет?
Тим фыркнул:
- Ты с чего это взял? Вы пять лет вместе! Ты ее имя знаешь! Не заметил?
- Заметил! – огрызнулся Мансур. – Ну, не самоуверенный я, извини!
Я вздохнул: