Центр силы

И теперь на поляне лежал труп несчастной твари, которая банально не оценила диспозицию и, в результате, столкнулась с человеческой жестокостью. Он как бы служил всем нам молчаливым напоминанием об опасности изменённого сознания. И рискованной любви к психотропным ягодкам…

— Это чего оно, такой матёрое, сдохло? — удивился Тихон. — И рог где-то обломало…

— Не выдержало конкуренции… — уклончиво пояснил я. — Вы, кстати, это учитывайте! Тут на эти ягоды желающих хватает…

На единственном роге, который остался на черепе, висел очень знакомый мешок. Тот самый, с образцами растений, которые я в этот злосчастный день насобирал в лесу. Оказывается, я его не потерял и не бросил. А хозяйственно повесил повыше, чтобы никто не добрался.

В этот раз я смотрел на место произрастания ягодок совсем иным взглядом…. В голове даже заворочалось воспоминание: чем-то оно меня ведь сразу напрягло… И теперь я быстро сообразил, чем именно.

Вокруг — лес! А тут ни одного дерева. Ни одного низкорослого кустика. Только эти ягоды. Вот где были мои мозги, когда я сюда пришёл и рискнул съесть эту гадость? Ну не бывает посреди леса совершенно пустого места! А тут даже мох не рос.

А значит, эта дрянь была единоличным властелином солнечного склона. Она как-то вытеснила отсюда всех конкурентов, претендующих на живительный ультрафиолет. И одно это должно было меня серьёзно напрячь… Но я вновь пропустил шёпот подсознания мимо ушей… Или мимо пустой головы.

И многочисленные следы зверей должны были насторожить! Видел же, как вороны на Земле всю землю вытаптывают рядом с пьяными ягодами. А значит, мог бы догадаться, что не надо лезть! Но всё равно полез… И ведь знал, что Русый вечно всякую дрянь в пасть тянет. Но зачем-то его послушался. И где были мои мозги?

Русого, кстати, пришлось держать, чтобы снова до поросячьего визга не нажрался. Я бы его вообще с собой не взял, но без его наводки искать поляну пришлось бы долго. Впрочем, питомца устроило и небольшое количество допинга…

В общем, я объяснял Тихону и остальным, что их тут ждёт — и какие ягоды можно собирать, а какие нет. А Русый носился кругами, пугал местных червей и перепончатокрылых, катался по земле, выл на весь лес — и всячески показывал своим дурным примером нам, людям, почему ягоды пробовать не нужно.

Перед тем, как идти назад, я всё-таки забрал свой старый мешок. Убедился, что внутри всё сгнило, и вытряхнул, что сумел. А потом принялся выдирать рога. Один из черепа, второй из… Не стал. Кость пропиталась жуткой вонью. Для поделок она решительно не подходила. И всё равно, можно сказать, ушёл не с пустыми руками.

Выбираться назад пришлось самому. Питомец был в неадекватном состоянии. Мог только хулиганить и нарезать вокруг меня круги, жутко подвывая на одной ноте. Но я справился, вышел к реке. А дальше уже без проблем нашёл наш лагерь. Вконец сомлевшего Русого я подкинул старой самке на «присмотреть».

Надежды на то, что она его перевоспитает, не было… Но хоть лапой в лоб даст, если этот хулиган снова разбуянится. Определённо, её дети — даже Шрам — по сравнению с этим рыжим лесным исчадием были просто примером идеального воспитания.

И вскоре я присоединился к работам.

А работы там хватало… С первого дня мужчины валили лес, который затем стаскивали к берегу. А женщины собирали волокнистые растения, вываривали их, сушили волокна на солнце, а потом — крутили верёвки, которыми будут связаны будущие плоты.

Собственно, за оставшийся день я собственноручно свалил один ствол, сломал один каменный топор — но был собой доволен!.. Я не был бесполезным членом общества! Я тоже работал, делал важное дело! А топоры вообще ломались часто… Мы их специально с собой двадцать штук притащили.

Уже засыпая, я снова и снова возвращался к почти невинно убиенному мной «рогатому». Что-то мне в этой ситуации никак не давало покоя… Но что именно, я так и не понял, потому что, убаюканный шумом ветра и треском костров, крепко уснул.

Наша жизнь состоит не только из весёлых приключений. Точнее так, наша жизнь преимущественно из них не состоит! На Земле с приключениями и вовсе туго — во всяком случае, для большей части населения. А вот в новой жизни — получше.

И всё равно… Большую часть времени мы тратили на ту же рутину. А уж здесь, в лесном лагере — так и вовсе… Утром надо приготовить еду, поесть, обновить запас дров… Посетить отхожее место, само собой… Оп! И пара бесценных часов уже растворилась в бесконечности прошлого.

Раньше утренний моцион занимал в худшем случае час. А потом ещё минут десять идти до полянки с деревьями, которые подходили для строительства и поделок. Затем изматывающая работа до самого вечера — с коротким перерывом на обед.