— Устраивался работать на почту в нужном городе. А затем доставал письмо и сбегал… — признался Мендоса.
— И тебя всегда принимали на работу? — удивился Альфареро.
— Конечно! — гордо ответил мальчик.
А затем сделал особенно жалобное лицо, втянув и без того худые щёки. И застенчивым голосом сообщил:
— Метены, мне неловко просить… Но моя семью ограбили. Мы недоедаем. Сестрёнка у меня… Она от голода плачет и кусочек хлебушка хочет. А я не хочу воровать или просить подаяния… Не найдётся ли у вас работы для меня?
Над лагерем на пару минут повисла тишина. Пелла даже всхлипнула, оценив представление. Дан удивлённо покачал головой, а метен Альфареро задумчиво покрутил кончик уса, после чего ответил:
— У меня найдётся работа для вас, хето! — он ухмыльнулся и посмотрел на Дана. — Отличная работа! Только смотрите: без всякого дерьма в этот раз!
— И что, даже задницу надирать не станете? — удивился Мендоса.
— Парень, если ты не заметил, то ты сам себе задницу надрал, добравшись сюда!.. — буркнул Дан. — Какой смысл делать тебе ещё хуже?!
— Метен, мне очень неловко просить… — проговорил молодой парнишка, который зашёл в трактир и сразу двинулся к барной стойке, прежде чем вышибала-дельтианец успел подняться и вышвырнуть его.
Парень одет был опрятно, но бедно. Впалые щёки показывали, что он давно недоедает. И уже так похудел, что одежда на нём висит мешком. В общем, выкинуть бы попрошайку из трактира, чтобы не портил аппетит посетителям — и делов!..
Однако первые же его слова, обращённые к бармену, заставили прислушаться к тому, что говорит бедолага.
— Просто… Я не хочу воровать или просить подаяния. Моя семья погибла, когда нас настиг отряд староэдемцев. Я единственный уцелел… Не найдётся ли у вас работы для меня? Я могу чистить конюшни, мыть полы…
— Хето, а чего ты сюда пришёл за этим? — спросил бармен, разглядывая парня.
— Я пробовал найти работу в каждом заведении по этой улице… — признался мальчик. — Но там мои услуги никому не нужны… Но я буду пробовать и дальше! Я честный человек. И хотел бы сам зарабатывать на кусок хлеба и крышу над головой…
Бармен вздохнул, чувствуя, как увлажняются глаза. Ему бы хотелось, чтобы его собственный отпрыск был таким же сознательным и честным. Увы, сын бармена — ровесник этого сироты, был, по мнению отца, полным идиотом, который только чудом научился завязывать шнурки на туфлях.
Но самое обидное было в том, что и в «Грисе» не было сейчас вакансий. Сокрушённо покачав головой, бармен развёл огромными ручищами:
— Извини, хето, у меня тоже нет работы для тебя…
— Неужели совсем ничего? Даже за еду, метен? — жалобно-жалобно проговорил мальчик, округлив глаза.