— Я что, мешаю тебе ходить по борделям?! — возмущённо спросила девушка.
— Нет, не мешаешь! — поспешно ответил Дан, который почувствовал себя отрядом кавалерии на поле боя, которую зажало между пехотой и артиллерией. И надо бы как-то вырываться, но никак не получается. — Просто с тобой я по борделям не хожу!..
— Да Бог с ними с борделями!.. — прервал их спор метен Альфареро.
— Бордели и Бог — это плохо сочетаемые вещи, метен! — строго ответила Пелла, стараясь под возмущением припрятать довольную улыбку, которая появилась на лице и не хотела уходить.
— О какой бухте речь?! — спросил сыщик. — Дан! Пелла! Вы знаете, о какой бухте говорил наш юный шпион?
Дан и Пелла переглянулись. Ответил за двоих касадор:
— Тут есть только одна бухта, которая может интересовать Томази. Бухта Печальная. Там у него склад специй для контрабанды. А ещё затонувший баркас с морским грибом. Думаю, что речь именно о ней, метен Альфареро.
— Ха! Значит, завтра они отправятся к этой самой бухте! — обрадовался сыщик. — Всё, вопрос решён! Надо только заранее их выследить.
— Можем даже заранее туда съездить! — заметил Дан. — Мы же знаем, где она находится.
— А если речь о другой бухте? — спросил сыщик. — Нет, метен Старган, не будем рисковать! Будем за ним следить и найдём ту бухту, о которой идёт речь.
— А почему Томази — хищник? — спросила Пелла. — Или это неважно?
— Совершенно неважно! — согласился Альфареро. — Просто наш юный агент несколько переволновался.
Заметить днём свечение морского гриба было не так легко, как ночью. Тем оно и было опасно. Ни человек, ни зверь, ни птица, ни рыба, ни даже водоросли не могли чувствовать себя в безопасности рядом с ним. Морской гриб заражал своими спорами всё и вся — чтобы использовать заражённых для дальнейшего размножения.
Бухта Печальная изменилась. И без того не особо заселённые скальные склоны стали совсем голыми. А во время отлива лишь ил и наросты споровых мешков обнаруживались на оголившемся дне. Лежащий баркас и вовсе оказался вычищен до блеска. Морской гриб лучше всякой щётки избавил его от тех подводных жителей, которые любят приклеиваться к поверхностям и так проживать свою жизнь.
Отлив обнажил морское дно во всей его неприглядной красе. Миазмы от гниющих остатков микроскопических морских обитателей распространялись по округе. И только морской гриб ничем не пах. И оттого становился ещё опаснее…
Дельтианцы, стоявшие на гребне обрыва, дружно натянули платки на лица. Хотя, казалось бы, бояться на такой высоте им было нечего… Однако ужас, который морской гриб вызывал у них (и у поколений до их рождения!) давно стал частью инстинкта выживания. Многие века страшная зараза терроризировала побережье Старого Эдема. Не раз, не два — и даже не сто раз, а куда больше! — приходилось людям бросать прибрежные посёлки, спасаясь от верной смерти.
Поэтому Пелла и Гарри, которые прятались в зарослях на другой стороне бухты, натянули платки на лица таким же синхронным движением. И только Дан остался спокойно смотреть на бухту — и её обнажившееся дно, лишённое какой бы то ни было жизни. Кроме, конечно же, проклятого гриба.
Как бы смертоносен ни был гриб, были и у него слабые места. И главным его убийцей был солнечный свет. Пусть гнусный захватчик и предпочитал жить там, где можно выбраться на воздух, но долгого воздействия прямых солнечных лучей он не любил. И хоть жители Эрфы этого ещё и не знали, но больше всего морской гриб не любил ультрафиолетовый свет…
Удивительно, но за долгие миллионы лет морской гриб приспособился почти ко всему: к яростным лучам зенита, к полыхающему багрянцу, к сухому ветру — если, конечно, ненадолго… Он легко выдерживал кислотные осадки, которые когда-то шли на планете. А ещё потреблял спирт, как последний пропойца, и не пьянел. И даже мог сожрать и переварить мыло… Этот супер-хищник Эрфы казался абсолютно непобедимым.