— Вот же маньяки, — пробормотал Саб, и взялся за следующий лист из рулона, который утром вытащили из телескопа. Вытаскивали под горестные стенания Лина. Бумаги? вопрошал Лин. Опять бумаги?! Почему опять бумаги? Сколько уже можно, чтобы бумаги? Тут, кажется, полдома состоит из бумаг. Надоело.
Мотор снова затрещал, и снова наступила тишина. Саб пожал плечами.
«Эти записи — квинтэссенция всей проделанной мной работы, сухой остаток, выжимка, суть. Пока что они останутся при мне: память моя слабеет, тускнеет, и, пока я в силах, хотя бы для себя буду иногда перечитывать, чтобы не забыть главное. Итак, три вопроса, которые я сейчас ранжирую от простого к трудному. Есть ли между ними взаимосвязь? Между первыми двумя, думаю, есть, а вот третий стоит особняком, уж слишком он сложен и противоречив. Поэтому сперва я напишу про первые два, а о третьем — много позже.
Первый вопрос — события четырехсотлетней давности, которое мы, после долгих обсуждений, назвали „Исходом“, хотя название это, вероятно, не отражает сути явления. Что же такое Исход? Это некая глобальная катастрофа неизвестного происхождения, отголоски которой сумели каким-то образом до нас добраться, ведь наш мир, столь горячо нами любимый, находится, следует признать, в полнейшем захолустье, далеко от центра галактики, и, подозреваю, мало для кого может представлять интерес. Но Исход, по всей видимости, был событием настолько масштабным, что сумел затронуть даже нас.
Какие проявления Исхода можно по сей день наблюдать невооруженным глазом? Какие объекты встречаются повсеместно? Какие еще признаки Исхода, а так же Присутствия, нам удалось отыскать? И, самое главное, связан ли Исход каким-то образом с Присутствием, которое для многих является вещью практически неоспоримой?
Когда я начинал заниматься этой темой, я разделил её на ряд направлений, как то: география (появление новых топографических объектов), астрономия (новые наблюдаемые объекты с высокими орбитами), социология, законотворчество (неожиданные тенденции, изменения), биология (нехарактерные изменения ареалов обитания видов, нарушение процентного соотношения видов, и прочее), и, разумеется, Присутствие (обнаружение объектов Присутствия).
Самым первым моим изысканием, которое заняло без малого полтора года, была сверка бесчисленного множества архивных карт, и обнаружение на них некоторого количества круглых озер — одно из которых сейчас находится неподалеку — в весьма ограниченный временной период. Меньше года. Сейчас эти озера объясняют с помощью разных версий, среди которых главенствующих две: карстовые провалы и метеоритные воронки. Однако оба эти утверждения абсурдны, стоит посмотреть на расположение и размер озер с помощью большой карты, становится понятно, что ни метеориты, ни провалы не смогут расположиться практически по одной линии, иметь похожие размеры, да еще и возникнуть в столь короткий срок. Когда я вижу эту карту, сразу почему-то начинаю думать о великане, который отрывал по кусочку от чего-то огромного, и методично бросал на землю. Да и сами озера — сплошные вопросы. В них не живет рыба, не прижился даже совсем неприхотливый ротан, чёртова головешка, которая способна истребить в озере любую благородную рыбу в рекордно короткий срок, и утвердиться в нём сама, причем практически навсегда. В них нет головастиков, их избегают лягушки. Водоросли встречаются только у самого берега, да и эти водоросли никогда не дорастают до нормальных размеров, словно что-то мешает им вырасти. В них нет пиявок, нет личинок, нет водомерок. При этом озера, как показывают анализы, абсолютно безвредны, в них прекрасно можно купаться без какого-го бы то ни было опасения, вода в них чистая, даже как-то излишне чистая, и отличается температурой от соседних, естественных водоемов, отличается в плюс, пусть и небольшой».
— Интересно, — пробормотал Саб. — Даже так? Проверю…
На улице снова захрюкал мотоциклетный движок, только на этот раз он проработал почти минуту — Саб даже слегка удивился. Неужели завтра действительно придется ехать за колесами, как просил Лин? Если они сейчас сделают движок, не исключено, что придется. А не хочется. Бумаги в этот раз действительно интересные, кажется. Но разве этих одних отпустишь? Фэб узнает, и потом голову оторвет. Там же станция. Там палатки с пивом. Там магазины. Там базар, в конце концов. Нет, одних пускать нельзя. Мало ли что.
— Как дети малые, — хмыкнул Саб. — А ведь если вдуматься, то даже непонятно, кто тут кого старше, насколько, и как вообще это всё получилось.
«Некоторые озера дают очень интересные результаты при работе с магнитометром, там явные аномалии, словно под почвой залегает руда, но — в этой местности никогда не было, да и не могло быть руды, и это ученым точно известно. Современные исследования озер, в том числе и нашего, не дали практически ничего, потому что как я ни искал, никаких новых данных по ним не обнаружил. Всё то же: состав воды, илистая пробка, своеобразная температура, отсутствие рыбы и другой озерной живности, изрядная глубина, которую только в паре мест сумели измерить.
Как я уже писал, на изыскания ушли первые полтора года моей работы в этой области; позже я неоднократно возвращался к этой теме, но лишь как к иллюстрации, призванной показать — то, о чем я говорю, не является вымыслом или домыслом, а существует в реальности.
Озера я привел сейчас просто как пример, лишь из-за того, что одно из них находится поблизости, и обладает историей поистине странной и удивительной. На деле же примеров много больше, наше с Клавой исследование солончаковых образований тому подтверждение, но об этом я напишу, пожалуй, позднее.
Астрономия. Собирая материалы по этой теме, я нашел информацию о возросшем количестве наблюдений объектов, происхождение которых для меня выглядит спорным. Почему спорным? Я не уверен в их естественном происхождении, не смотря на то, что официальная наука придерживается именно этой версии. К этой же мысли пришел не так давно в своих изысканиях И., наши позиции в этом вопросе схожи, вот только И., кажется, всерьез вознамерился, по его словам, „что-то предпринять“, потому что уверился в том, что объекты обитаемы, я же счел, что они давно мертвы и покинуты. Слова И. я считаю бездоказательными, свои утверждения — верными, потому что на протяжении десятилетий наблюдения эти объекты не проявляли никакой активности. И., по его словам, делает ставку на объект Дельта-11, но как раз именно Дельта-11, по моему мнению, является самым обычным безжизненным камнем, в отличие от кроссера Апокриф, который в действительности может являться наследием тех, кто здесь побывал. Самые жаркие споры с И. у нас всегда происходят из-за количества наблюдений, потому что, в сравнении со мной, И. много моложе, категоричнее, и не желает понять, что количество наблюдений возросло не из-за увеличения числа объектов, а из-за прогресса техники, позволяющей наблюдать большему количеству людей, да еще и в лучшем качестве. Переубедить его не представляется возможным по причине…»
— Саб, дай денег, — потребовал Лин, входят на террасу.
— Тебе зачем? — Саб положил лист на стол и полюбовался очередной бумажной трубочкой.
— Бензин кончился, мы к Георгию смотаемся сейчас, докупим, — отрапортовал Лин.
— Приготовьте лучше еды, я сам схожу, — Саб встал. Его посетила внезапная мысль, которую он решил проверить, не откладывая. — Сколько взять?
— Пять литров.
— Подожди, было же пять литров, — спохватился Саб.