— Хороший, — улыбнулся Пятый. — Я его видел. Они похожи, кстати. Только местный потолще, и постарше выглядит. И потом, здешний вариант религии… ну, этой ветви… он, как мне кажется, отличается от той, что на Соде.
— Откуда ты это можешь знать? — горько спросила Эри. — Ты был на Соде четыре раза. И к церквям мы даже не подходили.
— Давай про это вечером поговорим, — попросил Пятый. — Тут народу слишком много.
Эри коротко глянула на него.
— Но почему вечером? Давай просто в сторону отойдем, — предложила она. — Вон, рыжий с Сабом уже умотали куда-то, про патруль всё и так понятно. Чего нам-то тут стоять сейчас?
Пятый кивнул, и они стали пробираться сквозь толпу к краю поляны. Пятый заприметил, что неподалеку маячит Лидия с неизменной коляской, схватил Эри за руку, и потащил в другую сторону.
— Ты чего? — удивилась та.
— Подальше от Лиды, — пояснил Пятый. — Так вот, на счет церквей на Соде. Мы заходили с рыжим. Два раза. И… вообще, ты права на самом деле. Там было как-то не по себе. Словно темное что-то. А здесь… — он задумался. — Здесь такого нет. Там у меня появлялось ощущение, что за мной следит кто-то злобный и строгий, как надсмотрщик на предприятии, а тут — совсем другое ощущение. Кажется, этот здешний бог посмотрел вниз, на людей, и сказал «ах, дети мои, делайте вы, что душе угодно, только не вредите друг другу», и слегка отстранился от процесса. И люди делают, что им угодно, а он сидит там, наверху, чаек пьет, и веселится.
— Хм, — Эри задумалась. — Может, ты и прав. Вот, казалось бы, та же церковь под водой. Если бы такое было на Соде, это… ужасно. Там бы только и говорили, что это кара за что-то страшное, что все грешники потонули, и всё в таком же духе. А тут — да всем по фигу. Ну, церковь. Ну, утонула. Значит, можно рядом помолиться, и погонять ближнего своего из кустов, чтобы не мусорил. Для меня это всё выглядит совершенно невероятно.
— Для меня тоже, — с грустью в голосе отозвался Пятый. — Знаешь, кажется, мы так привыкли бороться, что сейчас растерялись. Мы ведь получили то, что хотели, так, маленькая? Ты дождалась нас. Мы… можем быть с тобой, да еще и с Сабом, на подобное мы вообще никогда в жизни не рассчитывали. За нами никто не гоняется, нам ничего не угрожает, никто не стоит над тобой с палкой или чем похуже, никто не заставляет что-то делать, что слишком сложно или не хочется… чёрт, я действительно… ты заметила, как мы вцепились в эти бумаги и записи? Эри, знаешь, я впервые за все эти жизни делаю то, что мне хочется делать, и могу ничего не ждать за это. Дурная фраза, да? Не знаю, как сказать.
Эри покачала головой.
— Делать что-то просто так, — медленно проговорила она. — Мы делаем что-то просто так. Но, слушай, когда вы молодыми были на Окисте, вы ведь что-то делали тоже просто так, верно?
— Нет, — Пятый покачал головой. — Никогда. Да и надзор над нами был тот ещё.
— И один такой моментик, — Эри смущенно усмехнулась. — Я же тогда, на корабле, когда к первому миру пришли, и собирались там высадиться, а я не захотела… Лето, понимаешь? Мне почему-то так хотелось, чтобы дома было лето. А тут… почти как дома. Только добрые все, или почти все, и лето. И вы тут есть.
Пятый обнял ее — пока говорили, отошли от поляны за деревья.
— Пойдем, прогуляемся, — предложил он. — Просто так. От нечего делать. Лето ведь совсем скоро, верно?
— Верно, — согласилась она. — Первое лето. Солнечный день…
Вечером Саб организовал военный совет — по его мнению, завтра предстояла непростая ночь, и он решил проговорить все сложные моменты заранее. Пятый осторожно спросил, как он, Саб, относится к тому, что праздник религиозный, на что Саб спокойно ответил, что это обычная обрядовость, без подвоха, и обещал потом рассказать, как оно бывает, если с подвохом.
— Это массовые гуляния, — пояснил Саб. — Примерно то же, что было в прошлый раз, только народу побольше. Значит, так. Идем четверкой, не разделяемся. Кота оставим дома… эй! Шилд, чего ты делаешь, за что?
Он потер ладонью щиколотку, по которой только что ударила когтистая лапа.