– Не могу взять в толк, чем этот паршивец, этот баран Ло Бинхэ так привлёк внимание учителя, что тот внезапно взглянул на него другими глазами? Какой ещё непременный успех, какие ещё превосходные задатки?! Допустим, он сумел одурачить учителя льстивыми речами, но с шишу Лю у него точно ничего не выйдет – не станет он обучать его и поддерживать, это попросту немыслимо! Тьфу-тьфу!
Хоть его бормотание было еле различимо, Ло Бинхэ, пять чувств которого в последнее время обострились благодаря небывалому прогрессу в самосовершенствовании, не мог его не расслышать. Пусть то, что говорил Мин Фань, ему отнюдь не льстило, главное Ло Бинхэ уловил, дорисовав по нескольким словам всю картину.
Оказывается, учитель говорил о нём с шишу Лю…
То, что кто-то так его хвалил в его отсутствие, и вправду порождало ни с чем не сравнимое ощущение.
Тёплое чувство затопило сердце и, бурля, перелилось через край, охватив всё тело.
Зародившаяся в глубине души решимость, казалось, дала всходы: даже руки, несущие тяжёлые вёдра, внезапно налились силой.
В это мгновение Ло Бинхэ не только не страдал – он весь так и светился от счастья.
Если бы Шэнь Цинцю наблюдал за ним со стороны, он решил бы, что парень и впрямь не лишён трепетной мазохистской жилки…
Однако сам Шэнь Цинцю пребывал в полнейшем неведении насчёт того, что при божественном содействии его тиммейта-рака[88] Мин Фаня уровень симпатии Ло Бинхэ к нему только что достиг новых высот. Весьма довольный жизнью мужчина наконец прилёг отдохнуть.
В этот день порог высокого и неприступного пика Цинцзин стёрли почти до основания: все главы пиков вместе со старшими учениками по очереди навещали недужного коллегу, чтобы преподнести ему дары и справиться о его здоровье.
В конце концов, когда во время нападения Ша Хуалин остальные главы не смогли прибыть на пик Цюндин из-за того, что демоны отделили его магическим барьером и разрушили Радужный мост, Шэнь Цинцю, как единственному представителю старшего поколения, пришлось принять удар на себя. Так или иначе доброе имя хребта Цанцюн было спасено. Независимо от того, питали ли сотоварищи к нему добрые чувства или же неприязнь, все они почли за долг отдать ему дань уважения. Сам Шэнь Цинцю принимал их подношения со спокойной непринуждённостью, пользуясь случаем, чтобы познакомиться с теми из собратьев, кого он ещё не встречал, а также, любезничая с ними, заручиться их расположением.
С наступлением вечера он радостно подумал: «Ну наконец-то я смогу вкусить заслуженный отдых».
«Хрен мне, а не отдых!» – в сердцах выругался он два больших часа спустя.
Шэнь Цинцю стоял посреди беспредельного первозданного хаоса, подверженного бесконечным переменам; сколько бы он ни всматривался вдаль, вокруг не было ничего, помимо этой бурлящей пустоты.
Он только что с довольной улыбкой уютно устроился в собственной постели, готовясь отойти ко сну, – и как он, спрашивается, загремел в это причудливое пространство?!
Тут Шэнь Цинцю по-настоящему пожалел, что нельзя раздобыть что-нибудь вроде гонга, чтобы ударами в него призывать Систему – тогда не пришлось бы орать про себя что есть мочи:
– Эй, Система! Ты на связи?
Последовал незамедлительный ответ:
[Система предоставляет вам услуги 24 часа в сутки.]
– Где это я? Что случилось?
ebooksa