Во главе кошмаров

– О твоём отце, – продолжая смотреть перед собой, заявила Лекса. – Он потерял Илиру и был зол. За её смерть он отыгрался на моей маме.

– Лекса, я не понимаю…

– Мелай действительно любил Илиру, желал прожить с ней всю жизнь, но она не обычная палагейка. Она была наследницей самого влиятельного Дома, – Лекса начала говорить быстро, выдерживая отстранённый деловой тон, но было невозможно не заметить, каким напряжённым стало выражение её лица. Она злилась. – Мама знала об их отношениях многое, потому что Мелай сам просил предсказаний про их будущее. Помнишь, как они работают?

– Да. Какие-то предсказания вы просто видите, но если требуется узнать будущее кого-то конкретного, то необходимо каплю его крови развести в маковом настое. И во сне сивилла способна увидеть будущее конкретного человека. Намеренное предсказание, – отчитался я.

Несмотря на соблазн, мало кто мог воспользоваться такими услугами. Во-первых, сами сивиллы почти всегда отказывались, не желая мучиться видениями чужих судеб. Во-вторых, они брали за это баснословную плату, а в-третьих, сивиллы славились предсказанием бед, несчастий в будущем, и мало кто хотел об этом знать. Однако цари имели привилегии. Сивиллы не могли им отказать.

Лекса отрывисто кивнула.

– Илира тоже любила его, но бросать свой Дом не собиралась. Да и их семьи не одобрили бы, они были единственными детьми, и на них возлагалось бремя ответственности. Мелай искал любой способ, чтобы удержать Илиру, и однажды предложил зачать ребёнка. Он его не хотел, но совместный наследник или наследница поставили бы его Клан и её Дом в сложное положение. Они надеялись добиться от семей согласия на брак и, может, даже на объединение Даории и Палагеды. Тут я уже не знаю.

– Но это сумасшествие. Илире было едва за тридцать, и она знала, чем опасна беременность в подобном возрасте.

– Знала. Поэтому категорически отказала Мелаю в таком решении проблемы, – согласилась Лекса, повернув ко мне голову. – Они продолжили тайно встречаться, решив наслаждаться любовью, пока у них были время и молодость, однако Мелай эту идею до конца не бросил. И тогда он сам прекратил принимать травы.

Буквально недавно я уверенно обвинил отца, но полученное сейчас подтверждение ошарашило.

– Нет, – выдавил я, невольно мотнув головой. – Он не мог так поступить. Ты сказала, что он любил её. А теперь говоришь, что именно Мелай подверг её жизнь опасности.

– Он поверил предсказанию моей мамы, которая никогда ранее не ошибалась. Точнее, она и в тот раз не ошиблась, – упрямо настояла Лекса.

Я попятился, но сивилла придвинулась на несколько шагов, положила свою ладонь на мою, лежащую на перилах, и сдавила, заставив меня замереть и слушать дальше.

– Перед тем как бросить приём трав, он потребовал у моей мамы намеренное предсказание, и она увидела, что Илира родит здорового ребёнка и сама останется жива. Она не знала пол ребёнка, но рассказала, что видела, как Илира переживёт роды и они получат желанный аргумент для влияния на свои семьи. Моя мама никогда не ошибалась! Мелай не был порывистым. Он требовал намеренное предсказание не меньше десяти раз и всегда одно и то же: Илира и ребёнок переживут роды. Поэтому он решился на тот поступок, не говоря Илире, – понизив голос до угрожающего шёпота, повторила Лекса. – Моя мама не ошиблась, Микель. Илира родила тебя и осталась жива. А потом родилась твоя сестра и всё изменила.

Маковые глаза Лексы горели гневом пополам с горем, и я отчасти мог её понять. Мы потеряли матерей, не получив шанса их узнать.

– Это раньше сивиллы не ошибались, Микель. Теперь же Кассия, будто призрак, меняет будущее и наши предсказания. Не намеренно, она просто дышит, разговаривает и что-то делает, но её действия меняют результат. Моя мама не ошиблась! – в который раз упрямо заявила Лекса, до боли стискивая мои пальцы. – Она не видела рождения Кассии. Девочка родилась мёртвой и должна была таковой остаться.

– Я понял, Лекса, – успокаивающим тоном заверил я, видя, что она близка к крику. – Твоя мама видела реальное будущее, но Кассия своим появлением его изменила.

Сивилла немного расслабилась, плечи поникли, а выражение лица перестало напоминать раздражённую гримасу.

– Бабушка сказала, что Мелай разделался с мамой, обвинив её во лжи и неправильном предсказании. Ему требовалось на ком-то отыграться. У нас не было доказательств, только знания. Бабушка высказала все обвинения и претензии царю Тарису, но в итоге тот ничего уже не смог изменить. В качестве компенсации и гарантии нашего молчания твой дедушка обеспечил нас безбедным существованием, но прекратить служить Клану ни бабушка, ни я не могли.

Я шагнул ближе, и Лекса тут же уткнулась мне в плечо. Гнев отпустил, и она всем телом опёрлась на меня, я обнял её и ласково погладил по волосам. Услышанное шокировало. Я не смогу никому рассказать и, самое главное, предъявить претензии отцу, чтобы всё это не привело к Лексе. Он поймёт, что именно она раскрыла правду.