Во главе кошмаров

Она с благодарностью приняла напиток, а я ощутил прилив крови к лицу от одной лишь её смущённой улыбки. Захотелось ударить себя за реакцию.

Мы были знакомы с детства. Учились в элитной школе в разных классах из-за разницы в возрасте, но Лексу знали многие. И я был среди тех, кто влюбился в неё. Юный и порывистый, я не понимал, как много внимания она получала. Кажется, мне было пятнадцать, когда я ей признался. Тогда она уже окончила школу, а я был на домашнем обучении. Мы случайно встретились на улице, она меня узнала, запомнив из-за истории с Примом. Лекса поинтересовалась, как мои дела, прогулялась со мной по парку. Была любезна, заботлива и очаровательна настолько, что я, будучи полным идиотом, воспринял её вопросы как нечто большее, чем простую вежливость, и выпалил признание, испугавшись, что другого шанса не представится.

Она была снисходительна в своём отказе, и всё же это был отказ. Он ранит в любом случае. С тех пор мы не виделись, а находясь в Санкт-Данаме, я не пытался узнавать, как у неё дела. Скорее всего, Лекса забыла о моем признании. По крайней мере я надеялся на это, безмолвно уговаривая собственное сердце прекратить тревожно биться в груди.

Однако кое-что я помнил отчётливо. Глаза у Лексы были голубые, и никто не знал, что она из рода сивилл. В школе болтали, что её мама умерла рано, а бабушку никто не видел. Лекса сама возвращалась домой. Теперь мне стало ясно, что, несмотря на всю популярность в школе, вряд ли у неё имелись близкие друзья. Похоже, она скрывала родственников ото всех.

– Они стали такими незадолго до моего девятнадцатилетия. Я только поступила в университет, но пришлось отказаться от выбранного учебного заведения.

Я отпил ароматный напиток, выиграв этим несколько секунд, чтобы припомнить факты и выстроить их в цепочку. Сивиллы действительно не с детства получали свою силу, но пророческий дар всегда открывался до двадцати лет. Именно поэтому, хоть они все и откликались на обращение «Сивилла» с рождения, будто заговорённые, им давали второе имя, чтобы было легче жить. Кто-то от этих имён отказывался после открытия пророческого дара, а кто-то – нет. Лекса, очевидно, предпочитала своё второе имя.

Если же дар не проявлялся до двадцатилетнего возраста, то пророческие способности обходили ребёнка стороной. Редкость, которая случалась теперь всё чаще. Говорят, слишком много времени прошло и кровь настоящей Сивиллы разбавилась, лишив их истинного родства. Учёные предполагали, что через одну или две тысячи лет сивиллы и вовсе исчезнут. Дар вырождается.

– Я искренне рада видеть тебя в добром здравии, Микель. Годы о тебе ничего не слышала и беспокоилась, как сложилась твоя жизнь после произошедшего с Примом.

– Ты, вероятно, одна из немногих, кто вообще помнит его имя.

– Мне жаль.

Я благодарно кивнул, веря, что она искренна. Какая-то часть меня хотела обсудить прошлое, но другая напомнила, что старые трагедии не исправишь, а Кассии ещё можно помочь.

– Трой рассказал, что ты интересуешься предсказаниями, но я сама пришла к тебе с просьбой. Мне нужна помощь, – серьёзно заговорила Лекса, глядя мне в глаза. Если раньше она притягивала внимание своей красотой, то теперь и вовсе было страшно отвернуться и этим оскорбить пророчицу. – Я расскажу всё, что желаешь, а взамен мне нужна услуга.

– Как я понимаю, ты сперва хочешь получить согласие, прежде чем озвучить саму просьбу? – Догадаться было не сложно. Я нахмурился и отставил чашку.

Её условие помогло вспомнить, что мы больше не в школе. Лекса уже полгода входит в Круг Старших – собрание пяти сивилл, которые служат при царях, и, похоже, играет в те же политические игры, что и мой отец. Только самим сивиллам известно, как они делят статусы и власть между собой. Есть ли кто-то главенствующий или все они равны? Сивиллы не позволяют другим вмешиваться в их дела, а цари и не настаивают, им достаточно, что пророчицы выполняют свою работу – делятся с ними предсказаниями.

– Хочу, – без стеснения призналась Лекса, делая несколько тихих глотков горячего чая.

– Хорошо, если это будет в моих силах – я помогу.

– Договорились. – Сивилла мигом повеселела, в движениях появилась лёгкость.

– Тогда расскажи мне что-нибудь полезное, – я откинулся на спинку дивана и сложил руки на груди, чувствуя, что с ней будет непросто.

Наконец все бредни о старой влюблённости отступили, сердце угомонилось, мысли прекратили путаться, а её очаровательное лицо и привлекательная фигура в платье перестали отвлекать от главного.

– О чём именно?