Во главе кошмаров

– Она сгорела у него на глазах. Я знала, что ей уже было не помочь, думаю, сейчас Камаэль тоже это понимает, но тогда… после произошедшего он ненавидел меня, на протяжении двух лет отказывался даже разговаривать. Это была первая влюблённость, вряд ли она бы продлилась долго, но Камаэль потерял её и ближайших друзей поистине жутким образом, – более Веста не выдавливала слова и не подбирала выражения, правда потоком лилась на меня, и я глотала её, надеясь не подавиться. – Камаэль изменился, а узнав причины катастрофы, отказался находиться на Переправе, потому что при виде тебя и меня он, по его словам, испытывал лишь гнев.

Его усиливающая эмоция.

– После происшествия Камаэль бросил учёбу в школе Пелеса и ускоренно завершил обучение при помощи нанятых Гипносом наставников, живя в Санкт-Данаме. Затем он всё-таки вернулся в Пелес, чтобы получить высшее образование. Именно тогда брат отошёл от трагедии и начал со мной разговаривать, хотя продолжал посещать Переправу урывками, не желая задерживаться из-за мрачных воспоминаний. Насколько я знаю, он больше не заводил друзей и стал таким, каким мы знаем его сейчас. Полностью сосредоточившись на занятиях, он завершил обучение в Пелесе и поступил на второе высшее в университете Санкт-Данама. По моей просьбе Камаэль и отец изредка начали помогать присматривать за тобой. Они оба стали появляться чаще, иногда задерживаясь на недели.

– Не может быть, чтобы было всё так просто. Кай забыл о произошедшем?

– Не забыл, – согласилась Веста. – Вы не ладили. Точнее, Камаэль с тобой. Ты же, познакомившись с ним, влюбилась. При первой же длительной встрече ты исковеркала его имя, сказав, что оно похоже на «карамель». Затем преследовала его, повторяя, что любишь карамель. – У Весты вырвался печальный смешок.

Я села на траву и обхватила голову руками, силясь вспомнить картины прошлого целиком, но нашлись лишь отрывки событий, от которых хотелось завыть. Веста присела напротив, чтобы вновь иметь возможность смотреть мне в лицо.

– Камаэль был строг к тебе, но ты слушалась. Выполняла любые задания и его требования, кроме одного.

– Какого?

– Оставить его в покое.

Веста выдержала паузу, позволив мне ощутить горечь от желания Кая.

– Это была жестокая и не совсем понятная маленькому ребёнку просьба, поэтому ты никак не хотела её выполнять, – пояснила она, когда я прекратила попытки вспоминать. – Камаэль почти никогда не повышал на тебя голоса, не говорил обидных слов, но ты ощущала его ненависть. Я наблюдала, как он боролся, старался напоминать себе, что ты не виновата в катастрофе на Переправе, но стоило тебе появиться, и Камаэлю опять не удавалось совладать с эмоциями. Он винил себя, что привёл друзей на Переправу, винил отца за сотворённое, меня за то, что я ему помешала, и тебя… Но из нас всех ты была самой невинной, ты просто… родилась. Брат это знал. Он не хотел тебя ненавидеть, но не мог перестать.

Не мог перестать…

Итог оказался абсолютно бесхитростным.

Я с трудом проглотила вязкую слюну.

Я потеряла Ливию и Сиршу. Чуть не лишилась Иво.

Не знаю, что́ бы я чувствовала, потеряв двенадцать друзей разом, да ещё и возлюбленную. Может, та девушка стала бы любовью всей его жизни, а может, они бы расстались через какое-то время. Это не имеет значения. Он потерял её и возможность узнать их судьбу.

Окажись я на его месте, скорее всего, отреагировала бы так же.

Думала, что у нас нет будущего из-за принадлежности к разным расам, но в действительности у нас с Каем нет ни единого шанса из-за того, кто я есть.

– На вас было больно смотреть. Ты бродила за Камаэлем хвостом, ожидая, что его ненависть пройдёт, а он жаждал избавиться от твоей любви, – голос Весты дрогнул, она шумно выдохнула, чтобы справиться с волнением или печалью. – Когда тебе было шесть, Гипнос и Морос наконец рассказали нам о твоей роли в балансе, поделились планом остановить вмешательство мойр и отомстить им за смерть Танатоса во время встречи, пока все будут отвлечены и шокированы твоим существованием, – продолжила откровенничать Веста. – Вначале мы с Камаэлем поддержали идею, но чем больше проводили с тобой времени, тем меньше мысль вмешивать ребёнка в разборки богов казалась адекватной. Затем ты едва не умерла, рухнув в расщелину. Думаю, это ещё сильнее повлияло на брата. Он стал свидетелем повторения истории. Мы начали убеждать отца убрать тебя из этого плана, и похоже, именно наше давление заставило его прибегнуть к крайним мерам. Гипнос спрятал тебя, а нам сказал, что ты умерла. Ты действительно много болела и очень плохо восстанавливалась после переломов. Сперва мы с Камаэлем не поверили, но все наши поиски заканчивались провалом…

Веста прервала рассказ, когда какая-то сила резко бросила меня на землю. Я даже не поняла, что случилось: мир покачнулся – и лицом я ткнулась в траву.