– Ты уже забрал половину денег, которые собирала я. Я, а не ты. И ты хочешь вторую?!
– В долг. Есть же разница, правда?
Неправда. Разницы нет. И то, что он выдает это под видом займа, – обманка. Денег я не увижу. Он просто их заберет.
Применит ли силу? Не знаю. Раньше сказала бы уверенно: нет, а теперь… Когда он приходил в первый раз, мне казалось, мой отказ не остановит его. И то, что я в положении, не остановит теперь.
А ведь он знает, что деньги есть…
Смотрю в его лицо и не узнаю. Даже не так: понимаю, что я совсем не знаю этого человека. Кто он? Чем живет? Зачем ему деньги? Ясно одно: не отстанет, пока не получит свое.
Мне нельзя волноваться, и я пытаюсь отогнать страх, который пронизывает меня. Пытаюсь сосредоточиться на дыхании, пытаюсь уговорить себя, что волноваться не стоит, что он уйдет. И понимаю, что это самообман. Он обыщет квартиру, но уйдет только с деньгами.
Достать из сумочки телефон, позвонить в милицию, позвать на помощь… Варианты вспыхивают мгновенно и гаснут не менее быстро. Он поймет, куда я хочу позвонить, а дверь за собой прикрыл – никто не услышит. Неосторожно заденет живот, чтобы отобрать телефон, попытается закрыть рот, когда закричу…
Бить не будет. По крайней мере, не думаю, что он на это способен. Но в потасовке может пострадать мой ребенок.
Не знаю, что пригнало Степана во второй раз за деньгами, но это что-то серьезное. Наркотики? Долг? И то и другое отрезает все тормоза.
Я отхожу от него, потому что рядом опасно, боюсь. Бьется мысль: отдать все, и пусть убирается. Но так он может ходить бесконечно, а я не хочу его видеть. Уже – никогда. Не хочу, чтобы прошлое снова вторгалось.
Стараюсь не показать ему страха. Напоминаю себе, что я в своем доме. Помогает не очень. Но вдруг удастся до него достучаться?
– Денег нет и не будет, – произношу почти по слогам. – Убирайся из моего дома и перестань таскаться сюда.
– Вот так ты со мной, да? После всего хорошего, что у нас было?
– Это ты про постоянный прессинг и недовольство с твоей стороны? Если для тебя это хорошее, можешь оставить при себе эти воспоминания.
– Щедро, – хмыкает он. – Но мне нужны деньги.
Он делает шаг ко мне.
Я отступаю.
– Ну что тебе стоит? – его голос звучит вкрадчиво, мягко. – Я же в долг прошу, а не так. Верну, как только смогу. Правда, для этого придется снова к тебе притащиться. Но ради денег потерпишь?
Меня начинает мутить. От его голоса, запаха, который сейчас забивается в ноздри. От собственного бессилия и осознания, что это никогда не закончится. Если поддамся сейчас, он будет продолжать ходить и ходить.