– Если до сих пор о нем вспоминаешь, лучше бы ты вместо своих свиданий заглянула еще разок в бар.
– Под предлогом вернуть ему долг? – усмехается Ира. – Хотя… Как знать, вдруг он даст сдачу натурой?
Мы хохочем так, что в боку начинает покалывать. Расходиться не хочется, но Ира говорит, что бабушка сегодня с утра что-то капризничает, заскучала старушка, и, несмотря на мое предложение, от ночевки отказывается.
Мне подруга оставляет вино: а вдруг доктор пропишет? Где потом искать натуральное? Второй раз на свидание с полиглотом она вряд ли пойдет – чувствует, что не сольются в экстазе у них языки. Я же выдаю ей вертуты – для нее и для бабушки.
Чего только не сделаешь, пока сидишь без работы. Я столько их напекла, что можно и продавать.
Хотя с карьерой продавца у меня не сложилось. Утром я была на двух собеседованиях в ближайших супермаркетах, и мне в обоих вежливо отказали.
И что делать с вертутами? Клятвенно даю себе обещание, что в следующий раз буду печь в разумных пределах. Мы с малышом едим мало, если это не касается йогуртов.
Звонок в дверь застает меня в момент, когда я мою бокал. На пороге я вижу ухмыляющегося Егора, а заодно и ответ на вопрос, который ошибочно посчитала риторическим.
– Привет, – говорит он, покачивая пакетом с йогуртами и суфле, – гостей принимаете?
– Только этим сегодня и занимаюсь, – улыбнувшись, впускаю его в квартиру.
– Я ненадолго. Много дел. Заскочил только проведать…
Ага, верю.
До тех пор, пока он не заходит на кухню.
– Впрочем, – доносится оттуда, – я могу чуть-чуть задержаться.
Чуть-чуть – это полчаса, две чашки чая и четыре вертуты. Потом он действительно начинает собираться.
– А, погоди. – Достает свой смартфон и направляет его на меня. – Сделаю фотоотчет, а то будет ворчать.
О ком он говорит, не уточняет, но я и так понимаю.
– Думаешь?
– Знаю.
Он делает снимок, а я вздыхаю: неудачный получится кадр, потому что меня спонтанно бросило в жар.