Но если «не первый год» о чем-то регулярно думать, это будет получаться с каждым днем лучше. Со временем человек станет мастером своего дела, экспертом по части выноса мозга, профессионалом в сфере удерживания «крыши». Но в реальности, как он ни пытался свести себя с ума, ну никак не выходит. Итак, человек старательно «приклеивает» себе шизофрению, несмотря на то что ни один ее симптом не проявляется. Некоторые люди, словно дразня себя, читают интернет-форумы и смотрят художественные фильмы о сумасшествии, а потом удивляются: «Что-то я стал больше напрягаться. Даже симптомы “бодрее”! Ох, не к добру это…»
И действительно: просыпается такой человек однажды утром и, сделав традиционную практику самосканирования на предмет съехавшей «крыши», ощущает тревогу: «А проснулся ли я? И если проснулся, то я ли проснулся?» Вспоминается анекдот. Просыпается как-то утром мужик, что называется, с бодуна, подходит к зеркалу, пристально смотрит на свое отражение и говорит: «Так. Иван? Нет, не Иван. Василий? Нет, не Василий». И вдруг с кухни раздается крик жены: «Петя, иди завтракать!» И мужик облегченно выдыхает: «Точно! Петр!» Поэтому симптомы дереализации и деперсонализации — это следствие пристального наблюдения за собой и того, что человек слишком «пасет» себя и «сечет поляну». Иными словами, эти симптомы рукотворные, поскольку представляют собой отражение тревоги, а тревога, в свою очередь, формируется в результате убежденности человека в том, что с ним что-то не так.
Да, катастрофические фантазии бодрят лучше чашки утреннего кофе. Что еще может наводить тревожного человека на мысль о том, что «пора» сходить с ума? Например, вера в то, что одно неосторожное движение, неловкий шаг — и он сорвется в пропасть безумия или потеряется сам в себе. Такому человеку кажется, что он подобно Алисе живет в Зазеркалье, откуда выбраться практически невозможно. Где еще раздобыть нить Ариадны, по которой можно периодически возвращаться обратно в реальность? Наверное, пора пришпиливать на стены стикеры с текстом: «Помни: ты — Петр! Не Иван, не Василий — Петр!» Или постоянно носить в кармане записку: «Это Петр. Нашедшему просьба вернуть по такому-то адресу». Ох, нелегкая это задача — балансировать на канате здравого смысла над пропастью безумия! Ведь если улыбаться чаще, то чаща улыбнется тебе, а если долго вглядываться в бездну, бездна начнет приглядывать за тобой, в какой-то момент игриво подмигнет и скажет: «Иди сюда! Сделай шаг! Прыгай в огонь, мартышка!»
Выражаясь образно, для тревожного человека (пусть его будут звать Петром) есть реальный Петр (назовем его Петр I) и бдительный Петр (Петр II), контролирующий безалаберного Петра, — ведь он может в любой момент упустить срыв «крыши», стоит лишь отпустить контроль. Иными словами, без царя в голове никак не обойтись! Но настойчивое ожидание съезда «крыши» вкупе с регулярным утренним ритуалом в виде ее поглаживания и почесывания подогревает тревогу. В результате человек начинает в каждой ситуации искать доказательства того, что она сползает, поскольку и так последнее время держалась исключительно на соплях: «Я практически шизофреник. Живу из последних сил! Еще поборемся, но финал ясен». Действительно, сколько веревочке (нити Ариадны) ни виться, а конец известен.
При этом человек даже может изо всех сил заставлять себя не думать о «крыше». Однако мало кто является «мастером не думать». Вспомните Ходжу Насреддина, который заработал на предложении собравшимся вокруг людям не думать о макаке с красным задом. Недолго народ продержался! Поэтому попытки запретить себе думать о сумасшествии обречены. К тому же человек продолжает настойчиво себе рассказывать: «Ты тяжело болен! На соплях ведь “крыша” держится! Соскальзывает через раз, зараза! Закидываешь ее, закидываешь, все без толку!» Поэтому предложение не думать о «крыше» и отпустить контроль сродни предложению человеку, висящему на ветке над пропастью, отпустить ее. Есть такой анекдот.
Человек висит на ветке, та начинает трещать. Человек думает: «Никогда ни в кого не верил, а сейчас-то куда деваться?!» И в ужасе обращается к небу: «Есть кто там, наверху?» Вдруг облака раздвигаются, появляется лицо с бородой и говорит: «Ну что, поверил?» Человек отвечает: «Теперь конечно!» Бог и говорит: «Тогда отпусти ветку!» Человек недоуменно произносит: «Так, подождите, а есть кто-то еще наверху?»
Итак, тревожному человеку кажется, что ему нельзя покидать боевой пост ни на секунду. Иначе можно сойти с ума! Ведь кто попадает в сумасшедшие дома? Небдительные и безалаберные люди! Поэтому сразу после пробуждения Петр II говорит Петру I: «Сегодня, дорогой Петя, будет экскурсия!» На что Петр I взволнованно спрашивает: «Какая экскурсия? Куда?» Тогда Петр II невозмутимо отвечает: «Ты еще спрашиваешь! Сам прекрасно знаешь место, куда тебя рано или поздно отвезут. И если сегодня ты отпустишь “крышу”, экскурсоводы в белых халатах быстро появятся!» Петр I начинает в ужасе фантазировать о том, как знакомые нам небритые санитары примеряют на него длинную рубашку со специфическими рукавами и говорят: «Боже, как вам идет! Последняя коллекция, между прочим!» И спрашивай потом, как Шурик из фильма: «Простите, часовню тоже я развалил?»
Самое печальное, что никакими инструментальными обследованиями гарантийных талонов не получить. Поэтому человек попадает в ловушку: «Я не контролирую свои эмоции, хотя должен контролировать! Я точно сумасшедший!» Эти мысли порождают частое прислушивание и принюхивание к своей психике, в результате чего рождается страх страха: «Как бы мне не затревожиться! Иначе моя психика, которая и так на ладан дышит, порвется на британский флаг. А дальше — психиатрическая больница!» Вот и возникают художественные фантазии о том, как человек в смирительной рубашке, пуская слюни, до конца жизни, выражаясь словами классика, «сидит за решеткой в темнице сырой». И действительно, как без смирительной рубашки в люди выбиться!
Масла в огонь могут добавлять такие мысли: «Наверное, это осложнения после гриппа», «Скорее всего, мои детские черепно-мозговые травмы не прошли даром!», «А что, если причина всех моих страданий — аневризма аорты?» Чего только не подбрасывает воображение тревожного невротика! Более творческих людей, чем тревожные люди, представить сложно — они рисуют в своей фантазии леденящие душу 5D-картины. Так, если для обычного человека «инсульт» — блеклое слово, то для человека тревожного — красочное представление о том, как сосуд рвется, будто шланг, и кровь заливает полмозга. Если «разрыв сердца» для обычного человека — просто фраза, то для тревожных людей — яркая картина. Сердце, как от разрывной пули, разлетается на куски. Одна его часть бьет в диафрагму, почти проваливаясь в брюшину, другая пробивает грудную клетку, третья выскакивает через рот, наглядно показывая окружающим, что человеку действительно плохо.
Каждая такая картина рано или поздно становится бременем, избавиться от которого гораздо сложнее, чем накреативить страдания. Поэтому «творчество» тревожных людей оборачивается против них самих. Иными словами, свои собственные ресурсы человек потрясающим образом может использовать против себя. При этом он часто даже не замечает закошмаривания, настойчиво втираемого в мозг. Тот же гиперконтроль и расчесывание «крыши» — нередко отражение более серьезных проблем, которые человек может не осознавать. А с помощью ритуалов человек отвлекает себя от других проблем, беспокоящих его гораздо сильнее, чем ожидаемое сумасшествие. Он с головой уходит внутрь своей головы, пароксизмально почесывая «крышу» и лишь изредка вылезая из «танка» наружу. И то лишь для того, чтобы спросить окружающих: «Я похож на сумасшедшего?»
Говоря иначе, человек ищет не там, где потерял (причины своей тревоги), а там, где светло (внимание к ярким симптомам). Поэтому идея тяжелой болезни (так называемая внутренняя картина болезни) является следствием и одновременно отражением колоссального напряжения, в состоянии которого часто живут тревожные люди. Многие телесные симптомы здесь являются своего рода криком организма о помощи: «Так жить нельзя!» Однако тревожный человек продолжает бессмысленную и беспощадную борьбу с той же «крышей», вместо того чтобы снять с себя завышенные обязательства. Продолжать думать в старом ключе — значит продолжать биться головой о стену и надрывать себя гиперконтролем. В этом случае человек всегда найдет к чему придраться — к «крыше», стенам или соседям.
Глава 4. Тревога в характере
Для начала следует выяснить, существует ли такое явление, как характер. А это, между прочим, большой вопрос. Мы можем оперировать разными терминами, пытаясь определить то, что принято называть характером. С точки зрения когнитивно-поведенческой психотерапии вся наша жизнь — с первой секунды и до последнего вздоха — непрерывный процесс обучения. Однако обучение не всегда приносит пользу, как говорится, «не в коня корм». Совокупность устойчивых привычек, навыков и рефлексов, которые являются элементами данного обучения, можно условно назвать характером. Поэтому людей, у которых есть прокачанные навыки думать определенным образом (чаще всего катастрофическим), можно отнести к тревожно-мнительным. При этом важно заострить внимание на том, что человек обычно тревожится в определенных обстоятельствах (такую тревогу принято называть ситуативной), но может беспокоиться более-менее постоянно и вне прямой связи с конкретным стимулом (такая тревога называется личностной). Таким образом, тревожно-мнительный характер является совокупностью не очень полезных, но стойких привычек мышления и поведения. Хотя для многих людей, страдающих от разных проявлений повышенной тревоги, эти проявления выглядят как тяжелая разруха — и не столько в голове, сколько во всем организме.
Если не принимать во внимание привычку тревожных людей полагать, что именно в день первой панической атаки что-то окончательно и бесповоротно сломалось в их многострадальном организме, то выяснится, что и до панических атак их жизнь была наполнена разными страшилками и переживаниями — из-за темной кладовки, мнения окружающих, предстоящих экзаменов. И хотя раньше эти тревожные проявления не носили системного характера, уже имелись задатки катастрофического мышления, которые со временем переросли в тяжелую традицию частой тревожности. Неспроста у даосских мудрецов есть выражение: «Посеешь поступок — пожнешь привычку, посеешь привычку — пожнешь характер, посеешь характер — пожнешь судьбу». Поэтому привычка говорить «ужас-ужас» там, где всего лишь сложность и точно не катастрофа, оказывается фокусом языка, который, однако, «дергает за хвост» инстинкт самосохранения, порождая мощнейшую тревогу.
В свою очередь, тревога, как набатный колокол, возвещает организм об опасности, вынуждая его мобилизоваться. Напряженные мышцы тут же требуют кислорода и питательных веществ, на что та же сердечно-сосудистая система резко и резво откликается. Поэтому важно понимать: симптомы — лишь первый уровень проблемы тревожных людей. Однако свой «любимый» симптом есть у каждого тревожного человека. У одних это сердце, до блеска «натираемое» мысленным взором и сканируемое внутренним сканером. У других — дыхание, а для третьих — это сама психика, за которой нужно постоянно следить, чтобы «крыша» не улетела в небеса, подгоняемая тревожным ветром катастрофических фантазий. Велик процент и тех, кто мозговым способом «натер» себе межреберную невралгию, которую мы уже неоднократно поминали.
Сознание тревожного человека содержит массу иррациональных верований, подпитывающих тревогу. Например, тревожные люди полагают, что им кровь из носу необходимо предусмотреть все возможные сценарии развития всех вероятных событий и особенно негативные пути осуществления ситуаций с целью принять спасительные меры, даже несмотря на то что спасать, как в итоге оказывается, некого, нечего, не от кого и не от чего. Однако сомнительная готовность к худшему, как им кажется, помогает предотвратить катастрофу вселенского масштаба, которая того разразится. Как тут не стремиться распланировать всю жизнь вдоль и поперек! Иначе малейшее дуновение ветра обстоятельств разрушит тончайшее хрустальное спокойствие! Поэтому лучше решать проблемы до того, как они возникли, тем самым собственноручно создавая их на пустом месте. А самое обидное, что в это время реальные проблемы могут оставаться нерешенными, будучи затянуты густым туманом выдуманных трудностей, угроз и катастроф.
В этом смысле тревожных людей можно назвать очень ответственными и добросовестными. Даже чересчур. Именно «чересчур» оказывается тем негативным фактором, который парализует способность рационально оценивать риски. Несмотря на то что любое наше действие в той или иной степени содержит элементы риска, а также на то, что все тревожные мысли практически всегда остаются лишь мыслями, тревожному человеку редко что представляется полностью безопасным. В конце концов, он может прийти к выводу, что только благодаря тревоге чудом уворачивается от несущихся на него с дикой скоростью катастроф, ведь тревога позволяет быть начеку! Но стоит ли это хлипкое «начеку» тысяч катастроф, ежедневно случающихся в мыслях? На самом ли деле негативные события не происходят, лишь когда он тревожится? А если происходят, следовательно, он не вполне качественно тревожился? В итоге тревожные люди часто находятся на границе реальности и катастрофических фантазий, в то время как реальность — на их стороне, в отличие от многообещающих катастрофических домыслов, практически никогда не выполняющих свои обещания.
Итак, тревожные люди склонны переоценивать риски, сигналы опасности начинают мерещиться им буквально повсюду. И как в известной поговорке «Кто о чем, а вшивый о бане», человек начинает искать объяснение своих недугов на интернет-форумах, где в основном собираются любители пожаловаться на нелегкую судьбу. Тут наш герой узнает, что симптоматика вегетососудистой дистонии не лечится, панические атаки — психическое заболевание, и он останется «инвалидом» навсегда. При этом ему, естественно, не приходит в голову мысль, что люди, успешно избавившиеся от аналогичных проблем, не посещают такие сообщества. Однако, часто заходя на разные форумы, тревожный человек становится себе если не врачом, то фельдшером, и уже знает семьдесят два диагноза, половину из которых давно поставил себе сам. И самое интересное, что все сходится! По крайней мере, он явственно ощущает, как перегруженные и раскаченные стрессами надпочечники почти сползли в малый таз, а сердце болтается на тоненькой нитке.
Таким образом, подробно изучив пугающую информацию, человек начинает бояться того, чего у него нет, никогда не было и не будет, понимая, что его симптомы невозможно отличить от инсульта и инфаркта и что почти каждую секунду ему угрожает смертельная опасность. Это один из вариантов той распространенной ситуации, когда диагноз рождает болезнь. Действительно, находясь в состоянии повышенной тревоги, человек крайне восприимчив к любой нелепой информации, которая посредством богатого воображения раздувается до масштабов мировой катастрофы, по сравнению с которой фильм «Послезавтра» выглядит легкой комедией.
Та же обеспокоенность тревожного человека своим сердцем связана не с результатами электрокардиограммы и не с заключением кардиолога, а с собственными фантазиями, которые подсказывают ему, что сердце одно и на всякий случай лучше сомневаться в его здоровье: «Знаем мы таких уверенных весельчаков! Большинство из них давно рассказывают анекдоты об апостолах Петре и Павле непосредственно им самим!» Поэтому многие тревожно-мнительные люди, пройдя суточное холтеровское мониторирование, по результатам которого не находится ничего критичного, говорят врачу: «На холтере все отлично только потому, что я не успел как следует потревожиться за эти сутки! В это время у меня не было никаких перебоев в сердце!» На что врач отвечает: «Не выдумывайте! Если бы что-то было, холтер бы это показал». Однако, как сказал классик, не следует ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача. К тому же человек может думать: «Лучше бы у меня что-то нашли! Тогда бы я починился, и все было бы отлично!» Поэтому через некоторое время тревожный человек снова надевает холтер, во время ношения которого у него наконец случаются долгожданные экстрасистолии, которые замечают врачи. На что человек заявляет: «Я же вам говорил, а вы меня не слушали! Я-то лучше знаю свой организм!»
ebooksa