– Того не знаю, князь Дмитрий. А почему ты вчера урядника в присутствие не притащил, коли такие важные сведения узнал?
– Да мы в трактире начали разговор, и я всего этому уряднику там заказал. Он и начал гулять. Не отрывать же его от стола. Думал чего с ним до утра будет? Выпьет, проспится и завтра все сделает как надобно в казённом присутствии.
– А мог вас кто-то слышать, когда вы разговаривали в трактире?
– В момент разговора нет. Мы сидели на отшибе, и вокруг людей не было. А дальние сами своими разговорами были заняты. Им было не до нас.
– А когда ты его из приказа увозил, кто вас мог видеть?
– Кто знает, Степан? Но вроде никто не видел. Я сразу же его нашел и увез с собой. Все сие быстро произошло. Хотя он предупредил какого-то своего помощника что отлучится. Имени я его не запомнил. Но это узнать нетрудно.
Соколов задумался. Случайно или нет был убит Пафнутьев? Сведения он сообщил князю действительно важные.
– Ежели его убили разбойники с целью ограбления, то нам там искать нечего. А вот если его убрали из-за того, что он тебе рассказал, то стоит покопаться в сем деле подробно.
– Беру ноги в руки, Степан, и еду в приказ! По горячим следам может чего и выяснить получится…
6
Архив Сыскного приказа в Москве.
Сам Степан Соколов приказал везти себя в архив Сыскного приказа. Ему нужно было дело, про которое вчера рассказал отец Василий Иванов. Дело от месяца марта, года 1762-го. Именно сейчас его стоило проверить.
Дело он сразу нашел. Лежало на месте, ибо никто про него и не вспомнил, и даже не подумал из канцелярии приказа изъять. Соколов уселся за большим столом, смахнув с него пыль, и стал перебирать листы.
Там было сказано, что крепостные слуги помещицы Дарьи Николаевны Салтыковой братья Василий и Иван Шавкуновы, Кузьма Тархнохин, Семен Некрасов, да Антип Угрюмов в месяце марте, третьего дня, года 1762-го донесли до сведения полиции в Москве, о бесчинствах барыни своей.
Но в полиции той жалобы принимать не стали и актуарис26 Сыскного приказа Иван Пафнутьев велел холопов схватить и вызнать причину по коей они на Москве находятся, а не в имении Троицкое подле своей барыни. Оказалось, что те холопы попросту от барыни были в бегах. И Салтыкова даже погоню за ними снарядила, но её гайдуки вернулись ни с чем.
Беглые крестьяне были доставлены по приказу Пафнутьева в околоток27, где сидели в течение недели, пока нарочный в имение к Дарье Николаевне выехал. Она за своими холопами должна была прислать людей. Но нарочный вместо того, чтобы сразу к месту поехать, завернул к своему приятелю и там они пили пять дней. И потому он попал в имение Салтыковой только на шестой день. А когда Салтыкова своих гайдуков за холопами прислала, то они к тому времени уже из околотка сбежали.
«Убежали из околотка, – подумал Соколов. – Не такое это простое дело. Не иначе им в сем деле некто помогал. Странно все сие. И побег, и нарочный с казенным повелением загулял, хотя по службе должен был вначале дело свое сделать. Посмотрим, что там дальше писано».
А далее было еще интереснее. Убежав из полиции, беглые крепостные не подались на вольные земли, как обычно такие крестьяне делают, и не сбежали из Москвы. Но снова обратились с жалобой, но на сей раз уже в сенатскую контору. И там стали показывать, что в доме Салтыковой совершались многочисленные убийства дворни. И среди их показаний были свидетельства об убийствах трех жен крестьянина Еромолая Ильина, того самого кто в Петербурге жалобу в руки императрице отдал.
Сенатские чиновники дело стали рассматривать, но словам холопов не поверили и в конце-концов решили отдать их хозяйке. И снова послали нарочного в имение. Но к тому времени, когда гайдуки Салтыковой прибыли, те холопы снова сбежали. И ровно за день, когда за ними приехали.
«Что за притча такая? – размышлял Степан Елисеевич. – Какие-то странные холопы. Чересчур резвые. Им точно помогал некто влиятельный. А отец Василий говорил, что как раз братья Василий и Иван Шавкуновы про клад много толковали. Не связано ли сие? Вот про что подумать стоит».
ebooksa